Приключения Золотого Пенса. Золотой Пенс

чувствую, будто толкнул меня кто-то. Хотел по привычке заорать, дескать, совсем старость не уважают… Но чувствую, боль в спине ушла куда-то. И видеть вроде отчетливее стал. Не пойму прям.

      Начал оглядываться по сторонам, а по бокам и спереди – никого! Сзади только какой-то пенс лежит на тротуаре. Около него уже двое смотрят, что с ним. И еще один снимает на смартфон, оператор, мля. Думаю, надо подойти, вдруг они его «ухлопать» решили, а я помогу (им, конечно же. Не пенсу). Начинаю идти и кажется мне, что не только в спине боли нет, но и ноги мои покрепче стали. Чудеса какие-то!

      Приблизившись на расстояние удара, я охуел был поражен… На асфальте лежал я. В своем плаще, уютных непромокаемых ботинках. На одной ноге задралась штанина, и было видно мою худую бледную ногу с синими венами. И только любимая кепка лежала чуть в стороне, как будто чужая.

      Протерев глаза, я попробовал обратиться к людям, которых стало больше. Однако никто не обратил внимания на меня. Все были заняты «мной» лежащим. Кто-то уже вызвал скорую помощь и милицию. Нашлись свидетели, которые видели, как я упал, и готовы были, отложив свои дела, дождаться соответствующие службы, чтобы все им рассказать.

      Я же во всей этой кутерьме думал только об одном: что я скажу жене?!

      Дальше по обычному сценарию: труповозка, естественно, все, что было в карманах, сотрудники милиции по описи передали жене; выдача свидетельства о смерти на руки жене; агент похоронный с каким-то диким счетом за услуги. Давно уже думаю, что выгоднее для народа будет отдать их обязанности страховым компаниям, которые страхуют жизнь. И все время слезы, слезы… Никогда, слышите, никогда слезы и плач не вернут с того света.

      По странному стечению обстоятельств мой прах, заточенный в обычную вазу с крышкой, оказался дома как раз в день прощания-поминок. Собрались родственники, малочисленные друзья и знакомые. На дальнем углу стола уселись Палёный и Верзила, придвинув к себе поближе по бутылочке водочки. Пока гости рассаживались (только самые крутые чуваки могут себе позволить гостей после смерти), Палёный налил себе и Верзиле по стопарику, и со словами: «Давай выпьем за эту сволочь» выпили. Когда же все заняли места за столом, наступило время зачитать мое завещание. Да, я предусмотрителен.

      Мое завещание состояло всего из двух пунктов:

      1. Будучи в здравом уме и твердой памяти, все деньги я пропил.

      2. Прошу развеять мой прах на южной стороне острова Тенерифе над океаном.

      – Не-е-е-ет… – сказали дети.

      – За фто… – вторили им внуки.

      – Сволочь… – прошептала жена, закрыв лицо ладонями.

      – Я же говорил, – сказал флегматично Палёный, наливая Верзиле очередную рюмку.

      Теперь-то, сидя за пустой тарелкой, на которой стоит рюмка с водкой и куском хлеба, я очень хорошо понимаю поговорку: о покойниках либо хорошо, либо никак. Эта тишина за столом не внушала оптимизма. Хорошо еще жена вспомнила, что мне нравится музыка