Приключения Золотого Пенса. Золотой Пенс

воспитании и речи не было. Все, что было нужно усвоить школьной программой, вбивалось в голову оплеухами и через ремень.

      И дабы не загоняться на тему родительской «заботы», я нашел себе компанию малолетних раздолбаев. На ближайшее время походы по стройкам, свалкам и помойкам стали нашим любимым развлечением. Сигануть из окна второго или третьего этажа на кучу песка, крышу сарая или куда-нибудь еще (нужное подчеркнуть) – да не вопрос. Попутно нашими спутниками были мелкое воровство и хулиганство. Хотя и мелких подработок никто из нас не гнушался: вычистить гараж, погрузить-разгрузить овощи, помыть машину – мы готовы. Длилась эта ерунда до периода полового созревания. Потом интересы поменялись.

      В течение моего взросления была пара особенно запоминающихся моментов.

      – Родители меня наказывают, и я, в ярости захлопывая дверь в комнату, отрубаю себе палец на руке. Доктор в детском травмпункте протягивает зареванной маме ватку, смоченную нашатырем со словами: «Спокойно, я Дубровский». Когда я в следующий раз увидел знакомого доктора, то его слова были: «Помню. Помню. Что теперь?» Хороший человек, спасибо ему. Всегда очень хорошо меня чинил.

      – Я полез на крышу детского сада и свалился оттуда. Лазать туда было любимым развлечением мальчишек всех близлежащих дворов. Не нужно думать, что только я стремился свернуть себе шею. До тех пор, пока на торцевой стене висела намертво прикрепленная лестница, все было супер.

      Только представьте: послеобеденный тихий час, дети засыпают. И тут по крыше несется табун малолетних дикарей. Детям в садике начинают сниться кошмары, и они какаются во сне. Во время этой канонады некоторые из них просыпаются и орут все в слезах – вот веселье воспитателям и нянечкам!

      Нет, серьезно! Вы встречали здравомыслящих детей в возрасте от восьми до двенадцати лет? Я нет.

      В итоге лестницу просто срезали. Путь на крышу был закрыт, а привычка беситься там осталась. Пытливые умы начали искать дополнительные пути наверх. Карнизы, решетки, выбоины в стенах – все отпадало. И тут гениальное решение: нужно залезть на дерево и с его ветки спрыгнуть на крышу. Как раз над спальней. Ветка сломалась. Я разбился.

      Не знаю, сколько я пролежал. Никто из ровесников ко мне так и не подошел, думали, что я умер. Но нет, Счастливчик выжил. Расколотый череп, вместо лица кровавое месиво, руки переломаны в нескольких местах и торчат кости, в ребрах какие-то трещины – тяжело дышать. Вся одежда на мне грязнющая и в крови. Вот в таком виде я плетусь по району, издавая рев, от которого собаки срутся, а бабки падают в обморок. Зомби-апокалипсис в отдельно взятой успешной соцстране. Изредка открываю один глаз и, оглядываясь через красную пелену вокруг, добираюсь до квартиры.

      Дальше будут склейки – нарезки кусочков, которые помню. Лицо мамы, открывшей дверь, что ее заставило удержаться на ногах, неизвестно. Мрак. Ничего не видно. Слышу голос, открываю глаз. Я лежу на кровати, а надо мной склонился доктор. Он режет