Грань добра. Сборник рассказов. Игорь Владиленович Голубев

не так было с лесом этим. Больной он был какой-то. Кривые крученые стволы, голые сучья. Мох кусками. Ветер возьми, да и пронесись нежданно. Будто из-под земли болезнь перла, а лес задыхался в мученьях страшных. Голова начала кружиться.

      Внезапно краем глаза Василий уловил легкое движение сверху. Мгновение – и он спрыгнул с лошади, подняв меч в боевом замахе.

      – Баба Яга это, – голос Антипа звучал успокоительно.

      На дереве, высоко в кронах, колыхалась привязанная ступа, сплетенная из прутьев. Из нее торчала обглоданная муравьями нога скелета.

      – Мужики колдуний то в жены Ягу сюда приводили, – сказал Антип,– в ступе привяжут, в руки помело сунут, что б, значит, в доме Яг Морта прибиралась, да вздернут вместе со ступой повыше на дерево. Гляди, дескать, Яг – баба тебе новая. А лес уже сам их к себе прибирал. Нам тож не медля выходить надо, не пройдем мы через лес этот, сгинем.

      …

      К вечеру, по дороге вокруг леса, Василию с Антипом все же удалось добраться до избушки ведьмы. К избушке вела хорошо протоптанная тропинка. Солнце садилось за сосны, далекий вой волков, сопровождавший их всю дорогу умолк. Лошадей привязали у коновязи. Вошли в горницу.

      – Ты что творишь, погань,– только успел Василий выхватить верный меч.

      Средних лет женщина, видать, и есть та самая ведьма, малыша раздетого, на деревянной лопате в печь налаживала. А из печи жаром так и пыхает.

      – Стой, окаянный, – молодая женщина в деревенском платье, вскочила с лавки и повисла на руке, – не мешай Анисье, ирод, зенки твои выцарапаю!

      Ясно дело, с бабой злющей сладу не будет, отстал богатырь.

      Ведьма осторожно усадила малыша в печь на подстилку из трав, чутка прикрыла заслонку и повернулась к Василию.

      – Что, богатырь, – сказала она, вытерев пот со лба и уперев руки в бока, – волки сказывали, убивать меня наладился? Ааа сынок Агафьи, – ведьма проследила взгляд Василия, в ступоре смотревшего на закрытую заслонку печи, – так жив он, есть не стану, – и закатилась веселым, задорным смехом.– Застудился он, вот и прогреем его в печи, да с травами, завтра здоровее здорового будет. Али вы там у себя так богато живете, что детей не в печи моете, а в бане, как взрослых?

      …

      – Вот и помогаю людям, как могу и чем могу, – Анисья накрыла на стол снеди, да самовар поставила. Вылеченный малыш напился чаю с медом, да уснул на коленях матери. – Сила мне дана – тайны трав да растений знать. Волки да птицы мне новости шепчут.

      – Почто ж князь говорил, что всех изводишь, – задумчиво проговорил Василий.

      – Видать смысл был у князя твово тайный, услать тебя подальше. Вижу в тебе силу могучую, не раз она службу добрую, Руси сослужит, да вот только все силы твои ты отчизне отдашь, а себя оборонить от горя силы то и не хватит.

      – А вот и не всезнающая ты, – улыбнулся Василий, – дома жена меня ждет – пождет молодая.

      Ведьма грустно опустила глаза.

      Туфелька

      – Князь, к тебе богатырь новгородский, Глеб Никитич, – тиун (слуга князя старорусск.)