Мировая революция. Воспоминания. Томаш Масарик

Национальный союз. И из Южной Африки, из Кимберлея прислали нам свое признание (28 февраля 1917 г.).

      Я уже указывал, что мне, к сожалению, приходилось все заграничное движение и пропаганду начинать прямо с азбуки, так как связи с политическим миром за границей не было; с другой стороны, в этом было и свое преимущество, ибо с самого начала работа могла вестись систематически и продуманно. Так как война затянулась, наша пропаганда пользовалась успехом. Естественно, что каждый из нас завязал сношения со своими знакомыми и друзьями. У Штефаника уже был значительный круг политических и влиятельных людей; д-р Бенеш и д-р Сихрава, позднее Осуский создали свои круги. У меня были знакомые во всех союзнических государствах еще до войны, и ими я постоянно пополнял свой круг.

      Наша пропаганда была демократическая; мы старались привлечь не только политиков и официальных лиц, но прежде всего и главным образом печать, а при ее помощи и широкие слои. Это принесло нам пользу в демократических государствах, во Франции, Англии, Италии и Америке, где парламент и общественное мнение имели гораздо большее значение, чем в Австрии, Германии и России. Но после революции мы и в России действовали таким же способом.

      Конечно, я всюду старался как можно скорее завязать сношения с правительствами, в особенности с министерствами иностранных дел; кроме того, было важно завязать всюду сношения с союзническими посланниками. Но и в этом отношении был определенный выбор и планомерность. Я уже сказал, что в 1915 г. я не старался встретиться с Делькассэ; помимо вышеприведенных причин, были для этого и иные доводы: из его политической деятельности мне было известно, что он является давним сторонником франко-английского союза, а это при сложившихся обстоятельствах и для нас было более важным, чем разговор с ним в то время, когда договор с Италией принуждал его к известной сдержанности.

      Я всюду знакомился с руководящими чиновниками Министерства иностранных дел, обладавшими влиянием и знанием положения. Часто для нас были полезны люди, стоявшие вдали от власти, но имевшие дружественные сношения с видными государственными деятелями и политиками, как-то: адвокаты, банкиры, духовные лица.

      Из психологии пропаганды вытекает одна важная мораль: не думать, что людей можно привлечь к политической программе лишь и главным образом энергичными заявлениями о ней, а также постоянным подчеркиванием отдельных ее пунктов – наоборот, важно заинтересовать людей все равно чем, часто даже косвенно. Говорите об искусстве, о литературе, словом, о том, что интересует данное лицо, и таким образом вы привлечете его к себе; политической агитацией можно часто мыслящих людей оттолкнуть или по крайней мере не привлечь. Иногда достаточно одной фразы, брошенной при подходящих обстоятельствах; вообще необходимо избегать, особенно в частных разговорах, растянутости. Конечно, такая пропаганда предполагает образование, политический и светский опыт, такт и знание людей. Падеревский и Сенкевич с самого объявления войны