Название | Мировая революция. Воспоминания |
---|---|
Автор произведения | Томаш Масарик |
Жанр | Биографии и Мемуары |
Серия | Окаянные дни (Вече) |
Издательство | Биографии и Мемуары |
Год выпуска | 1925 |
isbn | 978-5-4484-8075-1 |
Когда вспыхнула революция, то наши, так же как и русские, повернули в другую сторону. Союз подал (3 апреля) председателю Временного правительства заявление, направленное против Национального совета Дюриха, и заявил, что вождем являюсь я; в обширном меморандуме, поданном Союзом Временному правительству, было формулировано следующее: представителем чехословацкого народа в международных вопросах являюсь я, в вопросах чехов и словаков в России – Союз; здесь повторяется неконституционная ошибка, которую допустили киевляне уже в своем первом проекте. Но не только Союз, но и Единение поспешило с меморандумом, поданным председателю Думы, в котором остро нападало на Штюрмера, Дюриха и других. Я не был удивлен по воротом и этой группы наших людей: в Министерстве иностранных дел недавно Приклонский усиленно заступался за Дюриха – после революции он же тотчас угрожал ему арестом…
Военным министром Временного правительства был Гучков. Он держался старых решений, направленных против нас, и отказал Союзу в разрешении создать войско; зато он распорядился, чтобы наши квалифицированные рабочие были посланы на заводы, работавшие на оборону России. Однако за наше дело взялся министр иностранных дел Милюков; он просил Гучкова (20 марта), чтобы было разрешено войско по требованию Союза; что же касается желательного единого руководства всем движением, то необходимо подождать, пока приеду я. Кроме того, Милюков требовал (22 марта), чтобы был уничтожен Народный совет Дюриха; Гучков это одобрил (26 марта). Наконец 24 апреля военный совет Временного правительства подтвердил «Правила организации чехословацкого войска».
Формирование войска по новым правилам началось в мае, и вел его генерал Червинка, как председатель формировочной комиссии; 22 апреля Генеральный штаб послал военным округам распоряжение, чтобы они допустили призыв наших пленных. В мае, как раз вовремя, я приехал в Петроград.
На Западе мы были уже давно признаны. Союзники объявили о нашем освобождении как об одном из условий мира, с союзниками согласился и парижский дипломатический представитель России – в России же благодаря революции, хотя и не непосредственно, но все же признаны в самый последний момент.
Осмыслим причины этого вопиющего различия.
Уже из данного мною прагматического рассказа – я давал лишь общую картину, отбрасывая подробности – видно, что русские гражданские и военные учреждения, начиная с самого царя, обещали, но в действительности не осуществляли формировку нашего войска. У нас был одобренный проект, но его осуществление всюду наталкивалось