В чем сила, брат?. Maxim Metnes

и куча проектов в интернете по разным тематикам, ими я уже давно не занимался и они, конечно, были в полностью замороженном состоянии.

      У меня оставалось еще достаточно денег на 5—6 месяцев вольготной жизни в Таиланде, но проходили 2—3 дня и я пытаясь как-то себя заставить даже банально думать о будущем, все более и более впадал в обволакивающую все тело негу под палящим тайским солнцем. Да, прежнего Максима уже не было, но это очищение от негатива стоило скованности во всем теле и непреодолимой лени. Я пытался думать и анализировать, чем могу заняться тут не возвращаясь в Россию, но уже через 20 минут лежал на диване с ноутбуком и играл в игры, либо смотрел глупые видео на ютубе. Пожалуй, это был самый коварный из всех моих периодов жизни, который если бы затянулся, привел к еще более ужасным последствиям чем борьба с местной мафией в Томске. Переродившись я избавился от горечи разочарования, но за все надо платить и природа забрав у меня одно дала мне другое – пассивность, лень и старческую усталость.

      Как же было пробудить волю и заставить мозг работать в этом раю предназначенном казалось лишь для развлечений и удовольствий? Лишь горестное воспоминание прошлого во время разговора с мамой по скайпу, ее кротость и понятливость моей ситуации, ее теплые слова призывающие вернуться таким как я есть, что ей больше ничего не надо кроме меня самого заставили меня сжать кулаки и пустить слезу. Когда мы гуляли возле обрыва я каждый раз со страхом смотрел вниз, до воды было метров восемь и никто не решался прыгнуть в эту кристально прозрачную воду. Я понял, что в России после прессинга местных испытал аффект зародивший во мне страх, Тайланд с его раем на земле производил противоположный аффект, уже не стресса, а резкого и тотального умиротворения, чтобы избавиться от какого-то состояния нужно было переступить через себя и подвергнуть себя новому эксперименту.

      Я вешаю трубку после разговора с мамой с еще незасохшей слезой на глазах бегу к обрыву, сердце безумно бьется, страх заставляет подкашиваться коленки, на руках возникает гусиная кожа. «Главное не смотреть вниз, а резко прыгнуть» говорю я себе, понимая, что стоит мне только кинуть беглый взгляд и мне не хватит сил оторваться от земли. Вот я уже близко, я сбрасываю на ходу кроссовки и ускоряю бег к обрыву. Удивленные туристы и местные смотрят на странного человека со слезами на глазах несущегося босиком к обрыву, слышны крики на английском «это самоубийца» и тут полет, чистый адреналин и 3 секунды абсолютной свободы.

      То, что меня не убило опять изменило меня. Когда я вынырнул то секунд 15 пронзительно кричал «А-а-а-а-а-а!» с этим криком ушла вся лень и неуверенность в себе, туристы на верху начали аплодировать, новый аффект убил еще недавно родившегося разленившегося Макса и породил новое существо, которое жадно схватило воздух после всплытия и уже знало, что ему делать.

      Правда, взобравшись на утес, я потерял не только непреодолимую лень, но и свои