Бестиарий пьес. Тимофей Юргелов

к Марии Семеновне.) Мама, ты как себя чувствуешь? Мама, мам… Что с тобой?.. Да она умерла!..

      Борис. Как умерла?

      Наталия Владиславовна. Кто умерла?

      Галина. Мама умерла.

      Борис. Не может быть!.. Только что живая была…

      Елена. Да нет, она просто заснула. Тише! ─ намучился человек.

      Все настороженно всматриваются и окружают диван.

      Наталия Владиславовна. Вы что же, Борис, покойницу хотели застраховать? Совсем вы сдурели, что ли? Вам это так не обойдется!

      Борис. Да она живая! Скажи мама: ты живая? (Кивает головой Марии Семеновны.) Ну вот ─ она просто устала.

      Галина. Вы что, не видите: она умерла!

      Иван Петрович. Надо зеркальце ко рту поднести: если запотеет, значит еще живая. У нас, когда солдаты в части вешались, мы всегда так определяли.

      Леонид Борисович. Какое зеркальце ─ надо врача вызывать! Пусть врачи констатируют…

      Елена. Да живая она…

      Наталия Владиславовна. Ну, Борис, я думала, вы интеллигентный человек, а вы, я вижу, не перед чем не остановитесь! Но я тоже останавливаться не собираюсь, потому что вы меня чуть под монастырь не подвели. (Уходит).

      Борис. Наталия Владиславовна! Что вы такое говорите? Постойте, я все объясню… (Идет вслед за ней).

      Иван Петрович (подносит зеркало к лицу Марии Семеновны, все склоняются над ней). Нет, не дышит. Но это ничего не значит: еще можно для верности в глаз посветить или иголкой уколоть…

      Галина. Нет, колоть маму я не дам: и так все ясно.

      Возвращается Борис, останавливается посреди комнаты, вцепившись себе в волосы. Вдруг раздается вскрик: Мария Семеновна вздрагивает, приходит в себя. Все тоже вздрагивают.

      Галина (Елене). Ты зачем ее уколола ─ еще использованным шприцем!

      Елена. Я же говорила: она – живая!

      Леонид Борисович. «Скорую» вызывайте: опять сознание теряет!

      Борис (выбегая). Наталия Владиславовна! Наталия Владиславовна! Мама ─ живая!..

      Елена подключает Марии Семеновне капельницу.

      Галина (наклоняясь). Мама, ты как себя чувствуешь? Может, тебе надо чего? (Еще больше наклоняется к матери.) Что-что?.. Батюшку? Хорошо, привезу завтра батюшку.

      Леонид Борисович. Я же говорил: врача надо вызывать, а не зеркала подносить ─ сейчас все эти методы уже устарели.

      Иван Петрович. Ничего не устарели. Просто зеркало все залапанное, поэтому ни черта не видно. А иголка помогла, ─ если бы не укололи, еще неизвестно, чем бы все закончилось.

      Возвращается Борис, по нему видно, что дело не выгорело.

      Борис (Галине). Зачем ты приперлась ─ все испортила? Где я теперь деньги возьму, чтоб с тобой рассчитаться?

      Галина. Чегооо?!

      Борис. Денег теперь ждать придется, неизвестно сколько…

      Галина. Завтра же чтоб привез, а то ─ во! ─ ты у меня чё получишь! (Показывает Борису кукиш.) Всё! Мое терпение лопнуло: завтра последний срок! Мама, батюшку я тебе привезу ─ а ты чтоб деньги привез