Зов странствий. Лурулу. Джек Вэнс

их прически: по-видимому местная мода требовала, чтобы над каждым ухом выпячивался пушистый шарообразный или каплеобразный пуф из волос. Мирона отталкивало также общее выражение удовлетворенно-лукавого самодовольства, особенно заметное у самых хорошеньких девушек – можно было подумать, что все они только что съели по большой миске клубники со сливками, предназначенной не для них, и безнаказанно лишили кого-то этого угощения. Поглядывая на Мирона, они прежде всего замечали его гладкие светлые волосы, что заставляло их присмотреться повнимательнее, после чего они загадочно поджимали губы и слегка поднимали брови, прежде чем отвернуться – тем самым выражая недоверие к астронавтам и вообще к инопланетянам.

      «Что ж, – сказал себе Мирон, – в любом случае, даже если бы я захотел, я не посмел бы скорчить страшную рожу и внезапно рявкнуть на какую-нибудь девушку – того и гляди, посадят за это в клетку или, что еще хуже, заставят на ней жениться!»

      В конце концов Мирон решил, что глазеть на девушек значило тратить время попусту. Близились сумерки. Солнце уже скрылось за облачными кронами деревьев. Мирон покинул кафе и пересек площадь, чтобы рассмотреть поближе клетки для преступников. В клетке, находившейся посередине, он заметил молодого человека примерно своего возраста, безутешно сутулившегося на скамье. Мирон подошел к нему. Узник угрюмо покосился на зеваку. Мирон вежливо спросил: «Сколько вам еще осталось здесь сидеть?»

      «Меня выпустят через час после заката».

      «Надеюсь, вы не будете возражать, если я поинтересуюсь: за что вас сюда посадили?»

      «Почему бы я стал возражать? Какая мне разница, в конце-то концов? Я приехал из Биркенхальтера на рынок, с грузом папагонов. Один упал с моей фуры, а я не заметил. Младший надзиратель вызвал инспектора; тот дал мне семь минут на уборку мусора. Я поднял папагон и положил его в кузов. На все про все я затратил шесть минут сорок четыре секунды. И все-таки несколько семян выпали из-под листа – я их не подобрал. Младший надзиратель наблюдал за мной и указал на семена инспектору. Тот оштрафовал меня на пятьдесят грошей. Я подождал несколько минут, а потом подбежал к младшему надзирателю сзади и дал ему хорошего пинка. Меня отвели к магистрату, тот посадил меня в клетку. Вот и все – теперь вы знаете не меньше моего».

      «Неприятная история, – посочувствовал Мирон. – И что вы теперь будете делать, когда вас выпустят?»

      «Я сам уже давно размышлял по этому поводу, – признался узник. – Но теперь, кажется, принял решение. Если бы после того, как меня освободят, я подошел к младшему надзирателю… Вон он маячит вокруг да около, все посматривает да поглядывает, жирный сопляк в квадратной черной шляпе! Так чтó я говорю? Если бы я выпорол его доброй лозой из орешника так, чтобы вся его нежная задница покрылась волдырями – отомстил бы я таким образом за все несправедливости во Вселенной? Если так, я с радостью