Сценарии кинофильмов Андрея Звягинцева. Андрей Звягинцев

в сад выходит мать5. Одновременно срываются с места. Бегут изо всех сил, чтобы опередить друг друга, подбежать к матери первым. Подбегают одновременно. И одновременно начинают орать.

      Давид. Мамочка, мама! Он мне губу разбил – вот!

      Давид оттягивает пальцами раненую и намеренно беспрерывным сосанием растравленную губу.

      Арчил. Мамочка, зачем ты его слушаешь! Врёт всё, скотина жирная!

      Давид. А! Он обзывается!..

      Арчил. Рубашку мне порвал…

      Мать (строгим шёпотом). Так! А ну-ка, тихо оба!

      Давид начинает всхлипывать.

      Мать. Тихо, я сказала!.. Отец спит!..

      Глаза мальчишек становятся круглыми от удивления. Челюсти отвисают. Куда девались обида и злость? Заворожённо смотрят на мать.

      Арчил (шёпотом). Кто?..

      Давид. Кто спит, мамочка?

      Мать. Отец.

      И только сейчас эта парочка бандитов замечает, что мама, человек, роднее которого не было и нет, стала какой-то другой – немного чужой, красивой женщиной с загадочной светлой улыбкой на губах.

      Мальчишки входят в дом6. Скованные, испуганные, словно дом уже не принадлежит им в полной мере, как раньше, а возможно, и вовсе не принадлежит. Словно они забрались в чужие владения и в любой момент из-за угла может выскочить истинный хозяин. И что тогда? Тогда, как обычно: ноги в руки – и спасайся кто может.

      Комната. Стол накрыт празднично. Будто Новый год наступил7. Вино на столе.

      Бабушка сидит за столом, подпирая голову рукой. Платок сбился набок. Из-под него торчат жидкие седые волосы. Что-то шепчет, глядя в пространство, которое никто, кроме неё, не видит8. Всегда так сидит, когда доведётся выпить лишний стакан вина. Однако всё видит вокруг. Видит внуков. Прикладывает палец к губам, чтобы не шумели. Грозит кулаком. Получат оба, если будут шуметь.

      Мамина спальня. Крохотная. Шкаф, где висят мамины платья. Зеркало-трюмо. Кровать.

      На кровати лежит незнакомый мужчина9. Чужое лицо. Рука свесилась из-под одеяла. На огромном правом бицепсе татуировка – обоюдоострый кинжал с крылышками10.

      Арчил. Такие десантники колют…

      Давид. Десантники-спецназовцы.

      Арчил. А то я без тебя не знаю, умник!

      Сзади бесшумно подкрадывается бабушка. Они замечают её присутствие только тогда, когда её сухие сильные пальцы хватают их за уши.

      Давид и Арчил (хором). Ай! Пусти!

      Бабушка (шёпотом). Идите отсюда! Пусть спит!

      Прогоняет детей. Закрывает дверь в спальню. А мужчина ничего этого не видит. Он спит. Непроницаемый. Недоступный. Изваяние с синими, гладко выбритыми щеками.

      Арчил и Давид сидят за столом. Их заставили вымыться, причесаться. Заставили надеть нарядные белые рубашки, школьные чёрные брюки с острыми, как бритва, стрелками. Заставили обуться в несгибаемые школьные туфли на резиновом ходу.

      Стол убран и накрыт вновь. Постелена свежая белоснежная скатерть. Разложено старое серебро. Мама и бабушка сидят по бокам, как конвой

5

Мать выходит из подъезда с зажжённой сигаретой. Становится возле перил. Курит. Гасит сигарету, потому что сзади бегут дети, оборачивается.

6

Дети уходят в дом. Мы остаёмся на матери. М.б., мать не погасила сигарету, а пристроила её на перилах крыльца, а когда дети пошли в дом, вернулась к сигарете… (?)

7

Стол был накрыт празднично. Теперь, после застолья, он выглядит немного разорённым. Недопитое вино.

8

Звук радио. Возможно, «Орфей». Что-нибудь из Моцарта… Профиль бабушки ¾ на фоне печки и углей тлеющих. В извечной позе «заботы», как страж, как скульптура. Она смотрит в пустоту прямо перед собой. Машинально собирает ладонью «несуществующие» крошки со стола. Медленно, именно что машинально… В конце сцены оборачивается на дверь, выйдя из сосредоточенного оцепенения, и не видит детей в проёме дверном – они уже ушли. Тлеющие угли крупно.

Requiem. «Benedictus Domine». Из радиоприёмника. Едва слышно.

9

Ракурс взгляда: Андреа Мантенья «Мёртвый Христос». И ракурс, и «длиннофокусная оптика» как в оригинале. Источник света – справа. Простыня.

Поворот головы.

10

Меч на фоне крыльев. Меч и крылья. Не нож, так как нож – инверсия символики меча. Нож для убийства. Меч – для битвы. Меч европейской, но не восточной формы!!! Прямой, обоюдоострый с рукоятью, означающий религиозное очищение, соединение.