Потерянная принцесса. Алина Немирова

в надежде, что как-нибудь обойдется («потерпи, Ширин, и Аллах поможет!»), песнопевец, злобно сверкнув глазами, все же вручил инструмент нежданному сопернику.

      Теперь насмешливые взгляды устремились на него: многие явно ожидали, что рыцарь сейчас опозорится, не зная, за какой конец брать то, что ему дали. Он, по правде сказать, и сам опасался неудачи: четыре парных струны вместо привычных пяти, иной изгиб грифа… колки` – о Боже! – не друг напротив друга, но под углом…

      Сколько же лет он не брал в руки лютню?..

      Осторожно тронул струны. Ощутил, как, несмотря ни на что, радуется ему инструмент, льнет к пальцам. Тут же вновь умолкли все, а во взгляде Эмре злоба сменилась ревностью.

      – По двадцать лиг град Вавилон

      Имеет с каждой из сторон:

      Кто стены строил, те работу

      Вели по точному расчету.

      Цемент столь прочен, что едва ль

      Его пробьет любая сталь.

      А высота тех стен с оградой —

      Пятнадцать ро`стов: их осадой

      Не взять; внутри – сто сорок врат,

      А сверху – мощных башен ряд,

      А внутренних коль башен счет

      Вести – их больше семисот,

      И в каждую вселен вассал,

      С тем, чтобы город охранял…

      Слушайте же, неверные, почитающие себя правоверными, – и знайте, что благородное искусство напева под струнную игру ведомо христианским рыцарям!

      – Есть в центре башня кладки древней,

      По высоте, знать, сотни две в ней

      Туаз, и сто туаз длина,

      Вся круглая, как печь, она.

      Зеленомраморные плиты

      По стенам деревом не крыты.

      Как колокольня, свод высок,

      Верх кровли – золотой конек,

      Да весит золото конька

      Уж марок сто наверняка.

      Карбункул в край искусно вделан,

      Чтоб негасимо там горел он:

      И впрямь, с той высоты лучи,

      Подобно солнцу, он в ночи

      Струит по городу всему,

      Столь ярко озаряя тьму,

      Что ходят слуги здесь не зря

      Без факела и фонаря…

      Слушайте же и любуйтесь! Все мы знаем, что великий Вавилон, как говорят, ныне представляет собой дикий холм, из вершины которого выступают лишь каменные развалины исполинской башни, будто скелет великана, а у подножия ютится жалкая деревушка. Но ни вам, ни мне, ни зонгу из стихотворного повествования о любви юного Флуара к белоплечей Бланшефлор нет до того дела…

      – …Коль путь купца, иль пилигрима,

      Иль рыцаря проходит мимо

      Стен города, отыщет всяк,

      Заставь его полночный мрак

      На суше где-нибудь иль в море,

      Дорогу правильную вскоре;

      И чьи за двадцать лиг стези

      Лежат, все видят как вблизи.

      – Да, нам бы не помешало увидеть правильную дорогу, – задумчиво молвил Эртургул, выждав немного и убедившись, что прозвучавшая строка – последняя. – Вскоре. Двадцать лиг – это сколько?

      – Двадцать раз по полторы тысячи двойных шагов. То есть шагов обеими ногами.

      – Человечьими