Тайна Вселенской Реликвии. Книга первая. Владимир Анатольевич Маталасов

правда?

      – Ему бы не так ещё надо, – возмутился Кузя и подробно поведал о ночном происшествии.

      – Та-ак! – облегчённо вздохнул Ремез, постукивая кончиками пальцев по столу. – Тогда это, конечно, в корне меняет суть дела. Но и вы-то тоже хороши. Кто же в вашем возрасте шляется в такое позднее время по пустынным улицам? Ну уж раз так случилось, вины вашей в том нет. Только в следующий раз будьте осмотрительней и по ночам не разгуливайте. Всякое может случиться.

      – Так из-за этого наука что ли должна страдать? – запальчиво вымолвил Кузя.

      – Это ты о чём?

      – Как о чём? Да ведь мы же с Саней в этот вечер разрабатывали ход эксперимента по мысленному внушению.

      – Вот как? – Степан Павлович с нескрываемым интересом посмотрел на своих учеников, довольно поглаживая усы. – Интересно, интересно! И что? Получилось, как задумали?

      – Ещё бы не получилось! – как-то торжественно произнёс Саня и даже засопел от удовольствия.

      – Ну-ну! Может и меня введёте в курс ваших проблем? Разумеется, если это, конечно, не секрет.

      – Да что вы, Степан Павлович! – запротестовал Саня. – Какие у нас могут быть от вас секреты? – и он подробно изложил ход состоявшегося эксперимента с его результатами.

      Степан Павлович внимательно слушал.

      – Я почему-то был уверен, что вы добьетесь своего, – немного помолчав, промолвил он после завершения рассказа. – Только вот одного лишь в толк не возьму: как это вы умудрились в качестве подопытного использовать Екатерину Николаевну.

      – Так мы же вам говорили по какой причине, – попытался напомнить ему Саня.

      – Всё так. С точки зрения проведения эксперимента это понятно, а с точки зрения элементарной этики человеческих взаимоотношений не вписывается ни в какие рамки, – возразил Ремез, исподлобья поглядывая на друзей и пытаясь скрыть улыбку. – Вам необходимо обязательно рассказать ей обо всём и извиниться… А то, что Екатерина Николаевна даже и не вспомнила обо всём пережитом ей в гипнозе, ещё не говорит о том, что всё прошло для неё бесследно. Человеческий разум – это «Его Королевское Высочество». Подсознание же – «серый Кардинал». Надо полагать, что всё ей внушённое ушло в область подсознания, и может, когда-нибудь, само собой выплывет наружу, ну, скажем например, в виде естественного сна.

      – Да, – спохватился вдруг учитель, поняв, что слишком увлёкся. – Теперь о самом главном, для чего я вас позвал. Довелось мне недавно просматривать классный журнал 7-го «А» класса. Плохи ваши дела братцы, плохи. Успеваемость у всех троих самая низкая. Правда, о Шишкине я не говорю. Это предмет особого разговора. Но вам-то, молодцы-удальцы, не гоже ходить в двоечниках, да троечниках.

      Друзья сидели с понурыми головами, виновато потупив глаза и исподлобья поглядывая друг на друга. Им было как-то неловко и очень стыдно.

      – В способностях ваших сомневаться не приходится. Поэтому я уверен, что всё это – временное явление, – продолжал Ремез. – Похвально, конечно,