Тайна Вселенской Реликвии. Книга первая. Владимир Анатольевич Маталасов

пошли? – обратился Малышев к ребятам и, чуть погодя, спросил у Сапожкова: – А ты где живёшь?

      – На «Цветочной», – последовал краткий ответ.

      Улица эта находилась на самой окраине города, примыкавшей к лесостепной зоне. Туда надо было добираться трамваем.

      – Послушай, Митя, – без всяких промедлений начал Саня, приступая к реализации задуманного плана. – Дело одно есть. Нам позарез для одного эксперимента как раз одной души не хватает.

      Сапожков был не чересчур уж из любопытных по любому поводу. Соблюдая такт, он стоял, молчал и слушал.

      – Что за эксперимент, мы тебе потом объясним, – продолжал тем временем Саня. – Согласен? Если – нет, так и скажи, настаивать не будем.

      Согласие последовало незамедлительно. По всему облику Сапожкова было заметно, что он польщён оказанным ему доверием, вот так вот, сходу.

      – Тогда завтра вечером собираемся у Кузи и всё обговорим, как следует.

      – Где я живу, ты уже знаешь, – добавил Малышев. – Квартира восемь, второй этаж.

      Вечером того же дня он позвонил в филармонию и выяснил, что Кандаков Борис Николаевич прибудет на этой неделе, в пятницу. Гастроли продлятся три дня.

      В течение последующих дней друзья посвятили Сапожкова во все подробности эксперимента, детально отработали ход его проведения и напомнили Ремезу об его обещании познакомить их со своим приятелем.

      9. … не приставайте к нему!

      Всё сложилось, как нельзя лучше. В пятницу приехал Кандаков. В субботу друзья смотрели его умопомрачительное представление. Вечером, в воскресенье, явились к нему в городскую гостиницу, как было заранее условлено по телефонному звонку Степана Павловича.

      Кандаков встретил их шумно и приветливо.

      – А-а-а, «vanitas vanitatum et omnia vanitas»: суета сует и всяческая суета. Рад познакомиться. Кандаков Борис Николаевич! – представился он просто, без всяких обиняков.

      До недавнего времени друзья представляли его себе смуглым, черноволосым, с чёрными, проницательными глазами и очень серьёзным. А это оказался подвижный, сухопарый блондин с голубыми глазами и весёлым, приветливым нравом.

      – Малышев! – назвался в свою очередь Кузя.

      – Сапожков! – последовал его примеру напарник.

      – Ну зачем же так официально? Ты – просто Кузя, а он – Митя. Но я что-то не вижу третьего – Саню Остапенко!

      Друзья удивлённо переглянулись.

      – Да вы не удивляйтесь. Передача мыслей на расстоянии, – смеясь, пошутил он. – На беспорядок, чур, не обращать внимания. Издержки неустроенной, дорожной жизни. Это, как в песенке поётся: «По морям, по волнам, нынче здесь, завтра там», – пропел он приятным баритоном.

      – Итак, – продолжал он, усадив гостей на большой, гостиничный диван, сам располагаясь на стуле, напротив. – Какие неотложные, срочные дела и обстоятельства привели столь уважаемых молодых людей в скромную обитель странствующего отшельника рода людского? Слушаю вас!

      Малышев рассказал о цели визита. Борис Николаевич, по-видимому, был человеком большого такта и поэтому не стал задавать лишних вопросов