Охота на ведьму. Астрид Фритц

мужчины. Если не хочешь навлечь на себя беду, тебе стоит чуть лучше скрывать свои прелести, дитя мое.

      Он поправил платок на моих плечах, прикрывая вырез лифа. Я замерла, ощутив прикосновение его пальцев к обнаженной коже, и отпрянула.

      – Всего доброго, брат Генрих, – пролепетала я и спешно покинула гостевую комнату.

      И только уже в городе, в переулке у колодца, я наконец-то отдышалась. Приор наверняка не имел в виду ничего плохого, он по-отечески заботился обо мне, и я, как и прежде, была благодарна ему за все, что он сделал. И все же мне показалось, что наша доверительная беседа завершилась просто ужасно.

      Глава 17

      Селеста, Предтечи, 1445 год

      – Если я осенью хорошо сдам экзамен, мне можно будет продолжить обучение в доминиканском монастыре, так руководитель школы говорит. – Генрих с гордостью смотрел на Маргариту.

      Ему уже исполнилось пятнадцать лет. Он настолько хорошо учился в школе, что закончил ее за три, а не за четыре года. Такого не удавалось совершить еще никому из местных учеников.

      – Это же замечательно, – ответила девочка, глядя на парней, собравшихся после танцев у стола с пивом.

      Генрих и Маргарита сидели чуть в стороне от огромного костра. Языки пламени у городских ворот плясали на фоне темнеющего неба. Праздник летнего солнцестояния только начался, но многие уже успели напиться.

      Сегодня Маргарита со своими подругами водила веселые хороводы вокруг костра, а Генрих, прислонившись к дереву, наблюдал за ней, и когда девочки, запыхавшись, остановились, он воспользовался этой возможностью – взяв Маргариту за руку, попросил: «Давай отойдем, я хочу рассказать тебе кое-что очень важное». Она неохотно последовала за ним к ветвистому каштану, и они присели на траве под деревом.

      – Ты только подумай, – продолжил Генрих. – Мне можно будет уйти в монастырь, ничего не заплатив. Моя мать и отчим ни пфеннига за меня не отдали бы.

      – Ох, Генрих. – Девочка сорвала маргаритку, росшую у ее босых ног, и сунула себе за ухо. – Что ты будешь делать в монастыре? Киснуть за темными стенами? И на Предтечу прийти у тебя больше не получится.

      У него стало тепло на сердце.

      – Так значит, ты будешь скучать по мне?

      – Ну конечно. Ты ведь всегда рядом. Ну, рядом с нами, я имею в виду. – Она снова посмотрела на лоток.

      Генрих украдкой залюбовался ею. Волосы у нее остались золотистыми, как и в детстве, на носу все еще проступала дерзкая россыпь веснушек, но в остальном почти ничего детского в ней не осталось: губы налились, когда-то худосочные руки стали сильными и подтянутыми, под тонким льняным платьем отчетливо проступали очертания округлых грудей. Если он не ошибался, ей сейчас было лет двенадцать-тринадцать.

      Парень собрался с духом.

      – Раз ты будешь скучать по мне, может быть… поцелуешь меня?

      Лицо Маргариты дрогнуло, девочка почти испуганно уставилась на него.

      – Что ты такое говоришь?

      – В смысле, нас ведь никто тут не увидит. Всего разочек.

      – Да