Королева в тени. Анна О’Брайен

чтобы немного прийти в себя и дать улечься охватившей меня панике. Но спокойно постоять мне не дали, потому что в дальнем конце залы в тени колонн я заметила три фигуры, будто специально выстроившиеся по росту на убывание: Уильям Монтегю из Солсбери, наследник короля Эдуард и мой брат Джон, которые последовали за мной, чтобы выяснить причину моего срочного вызова к матери. Они явно ожидали меня там, потому что сразу двинулись в мою сторону, как только я вышла. Оторвавшись от стены, я тоже пошла им навстречу с невинным, как мне хотелось думать, выражением на лице, на ходу соображая, что можно им говорить, а что нельзя.

      – Что она хотела? – без всяких церемоний сразу спросил Джон.

      – Ничего такого, о чем следовало бы слышать твоим маленьким ушкам, братишка, – ответила я ему, но взгляд мой в это время был прикован к потомку рода Солсбери.

      Знал ли Уильям, о чем шел наш разговор? Сообщили ли ему уже, что мы с ним вскоре будем соединены священными узами брака? Очень может быть. Он не проронил ни слова, но Уильям как раз вполне способен держать свои намерения при себе. Я следила за ним сквозь полуопущенные ресницы. Вот он, человек, который, согласно планам наших родителей и короля с королевой, должен стать моим будущим мужем. Поскольку я не давала обещаний держать все в тайне, возможно, сейчас наступил подходящий момент, чтобы прокомментировать тот факт, что мы с ним волею не зависящих от нас сил и обстоятельств обречены провести свою жизнь вместе.

      Все бы хорошо, вот только горло мое сковал страх, так что я буквально не могла выдавить из себя ни слова.

      Зато смог Уильям, который отодвинул Джона в сторону и спросил:

      – Ты сказала своей матери правду?

      Я напряженно прищурила глаза.

      – Тебе нет необходимости лгать мне, – продолжал он. – Я все знаю. У меня везде свои люди. Что на тебя нашло, Джоанна? Где твое благоразумие?

      Этот осуждающий тон вернул мне голос.

      – Ты что, подслушивал под дверью, Уилл?

      – Да.

      – Под какой дверью? – Эдуард, не понимавший, что происходит между нами, мгновенно заинтересовался, и глаза его подозрительно забегали от меня к Уильяму и обратно. Джон, напротив, потерял всякий интерес и, взобравшись на скамью у окна, уселся там, обняв колени, в позе скорчившейся горгульи.

      Уильям слегка подтолкнул Эдуарда локтем, игнорируя его вопрос.

      – Ты должна сказать, – настойчиво продолжал он. – Ты должна сказать ей.

      – Я знаю.

      – Если ты не скажешь, это сделаю я.

      Разумеется, я должна сказать правду. Но только тогда, когда я сама это решу, а не по подсказке моего суженого. На миг я представила себе, как он стоит между нашими матерями и твердым голосом рассказывает им о том, что я натворила. А также живо вообразила, как на мою голову одновременно обрушивается гнев двух взбешенных дам.

      Я быстро шагнула вперед и взяла Уильяма за руку:

      – Ты не посмеешь!

      Но Уильям, нисколько не испугавшись, сбросил мою руку.

      – Не посмею? Конечно посмею. Если я этого не сделаю, каким дураком я буду выглядеть, когда все