Нудистский пляж. Юмористические рассказы. Сергей Триумфов

произнесла жена, ткнув пальцем в черный монолит на фотографии.

      – Если это надгробие для меня, то ни одно не понравится.

      – Почему для тебя? Размечтался. Для нас с тобой.

      Женщину нельзя подпускать к местам любой торговли ближе, чем расстояние их видимости. Даже в снующем муравейнике людей, где пуговицу расстегнуть не возможно, она все равно отыщет место, где кто-то что-то продает, и даже если ей это будет не нужно, она станет прицениваться и торговаться.

      – Понимаете, – обратилась она к красивому продавцу памятников, – у нас дети живут заграницей. Если с нами что случится, когда им заниматься этим вопросом. А землю мы уже купили. Чтобы их не беспокоить, нам хотелось бы и памятник подобрать.

      – Пойдем домой, – неуверенно и без особой надежды предложил Иван Борисович.

      – Ты ничего не понимаешь.

      – Зато ты великий специалист по надгробиям.

      – Дело не в этом. Помнишь, как ты сопротивлялся, когда место на кладбище покупали? Говорил: да еще рано…, о смерти раньше времени нельзя думать… А я тебе скажу: после смерти уже будет поздно думать. Земля, которую мы с тобой купили, уже стоит раза в три дороже, если она вообще осталась.

      – Но можешь мне поверить, что эти памятники никогда не раскупят.

      – У меня еще в альбоме есть фотографии, оживился продавец, чувствуя, что покупка может сорваться. – Вы можете предложить свой вариант, но это будет стоить несколько дороже.

      – Нет-нет, нам не надо слишком дорогой. Думаю, мы выберем из этих вариантов, – уже машинально ответила Роза Абрамовна, все больше погружаясь в фотографии.

      Чтобы сбить пыл жены, Иван Борисович задавал каверзные вопросы типа: сколько стоит, возможность установки, про гарантию, но увлеченность жены они не могли поколебать.

      Наконец выбрали памятник из черного гранита со скошенным верхом.

      – Теперь нам надо сочинить надпись, – сообщил продавец, взяв помятую тетрадку и ручку. – Что напишем: обычное «Дорогим родителям», или что-нибудь поэтическое «Реальность, что ты делаешь» или с намеком на бесконечность «Живите вечно», или душевное «Отныне вы душе своей изменники», или жизнеутверждающее «Дай вам Бог стойкости, мужества и добродетели»…

      – Что-то мне последнее совсем не понятно, – Роза Абрамовна посмотрела на мужа, и, обратившись к продавцу, спросила, – А этого мужества и добродетели кто кому желает?

      – Обычно живые желают почившим, – неуверенно ответил молодой человек, и его щеки еще сильнее раскраснелись.

      – Такое впечатление, что мы в этом мире что-то натворили и там нас ждут не райские кущи, а раскаленная сковородка.

      – Но вы можете сами что-нибудь придумать, если вам не нравятся трафареты.

      – А без этих эпитафий можно обойтись? – спросил мрачно молчавший Иван Борисович. – Мне кажется, что мы их не заслужили.

      – Можно, – ответил без энтузиазма продавец, – только мне все равно нужны ваши данные.

      Роза