Последний рубеж. Роковая ошибка. Найо Марш

Джонс, по всей видимости, не признавал никаких условностей этикета. Он уселся за столик Рики, вытянул ноги и уставился куда-то в пустоту. Возвращение Ферранта к стойке бара было встречено громким хохотом, заглушившим какие-то слова, которые произнес Джонс.

      – Извините, – сказал Рики. – Не расслышал, что вы сказали, – он подался вперед.

      – В конуру мою заглянуть не хотите? – пробился сквозь шум голос.

      Этого Рики сейчас хотелось меньше всего.

      – Очень любезно с вашей стороны, – ответил он. – Я бы хотел взглянуть на ваши работы как-нибудь в один из дней, если позволите.

      – Не «в один из дней», а прямо сейчас, – произнес Джонс, подражая акценту Рики.

      – Сейчас? – сказал Рики, пытаясь потянуть время. – Ну…

      – У меня не заразно, – ухмыльнулся тот. – Если вас это пугает.

      «Ну вот, – подумал Рики. – Теперь еще и обиделся. Ну что за надоедливый тип».

      – Что вы, приятель, я ни о чем таком и не думал.

      Джонс допил свою пинту и поднялся с места.

      – Вот и правильно. Тогда пошли? – сказал он и, даже не взглянув на Рики, вышел из бара.

      На улице было темно и зябко – с моря дул резкий ветер; вокруг фонарей на пристани стоял туманный ореол. В мол ударяли высокие волны.

      В полном молчании Джонс и Рики дошагали до того места на берегу, где художник писал днем. Потом свернули налево в темноту и начали подниматься по нескончаемым мокрым, разбитым ступеням между коттеджей, которые постепенно редели, а потом исчезли.

      Поскользнувшись, Рики едва не упал, но успел схватиться за мокрую грязную траву.

      – Что, крутовато для вас? – сказал мистер Джонс, кажется ухмыльнувшись при этом.

      – Нисколько, – бодро ответил Рики.

      – Осторожно. Я пойду первым.

      Они вышли на очень мокрую и очень неровную тропу. Теперь Рики видел перед собой только фигуру Джонса в тусклом отсвете грязных окон.

      Неожиданно совсем рядом кто-то всхрапнул и затопал.

      – Это еще что такое?! – воскликнул Рики.

      – Лошадь.

      Невидимая лошадь шумно вздохнула.

      Впереди показались окна и дверь. Джонс пнул дверь, и та со скрипом отворилась. Сзади она была завешена какой-то грязной тряпкой, изображающей портьеру.

      Не пригласив Рики войти, да и вообще ничего не сказав, Джонс исчез внутри. Рики шагнул за ним и, к своему немалому удивлению, оказался лицом к лицу с мисс Харкнесс.

      Глава 2

      Конура Сидни Джонса и Маунтджой

      Голосом, который показался ему совершенно чужим, Рики промямлил:

      – О, здравствуйте! Добрый вечер. Снова встретились.

      Мисс Харкнесс посмотрела на него с презрением.

      – Мы встречались за обедом в Л’Эсперанс сегодня.

      – Надо же, – произнес Джонс с крайним отвращением, потом обратился к мисс Харкнесс: – Какого черта ты там делала?

      – Никакого, – пробубнила та. – Зашла и почти сразу ушла.

      – Да уж, надеюсь. У них там что, мои картины висят?

      – Ага.

      Джонс