Надежда умирает последней. Тесс Герритсен

генерал удовлетворенно кивнул, – очень хорошо.

      – Пригласить мистера Барнарда в дом?

      – Не надо, скажи ему, что я отменяю на сегодня все встречи. И на завтра тоже.

      Секретарь насупился:

      – Он будет весьма недоволен.

      – Не сомневаюсь, – ответил Кистнер, уже направляясь к себе в кабинет, – не моя забота.

      Шаги отдавались эхом в просторном, как в соборе, зале, через который таец, слуга в безупречном белом пиджаке, проводил ее в приемную. Там он, с выражением почтения на лице, предложил вызвать для нее авто.

      – Нет, благодарю, меня отвезет мой шофер.

      Слуга удивился:

      – Но ваш шофер недавно уехал.

      – Как это так? – Она посмотрела в окно. – Ему было сказано ждать.

      – А может быть, он поставил машину за деревьями, в тени, я проверю.

      В окно Вилли видела, как слуга изящно спорхнул по ступенькам вниз. Сад был огромным и весь утопал в зелени, так что машина могла легко спрятаться в зарослях. В стороне от автомобильного съезда работал, подравнивая кусты жасмина, садовник. Безупречная дорожка из щебня вела через газон к цветнику с каменными скамейками. А совсем вдалеке, окутанные голубоватой дымкой, всплывали как во сне городские постройки Бангкока. За спиной Вилли, привлекая ее внимание, прокашлялся мужчина. Она обернулась и только тут заметила человека в дальнем углу приемной. Он слегка кивнул, как бы приветствуя ее. Едва заметная кривая усмешка промелькнула на его лице, на загорелый лоб спадала копна каштановых волос. Затем он снова принялся разглядывать старинный гобелен на стене. Нет, он не производил впечатления человека, интересующегося изъеденными молью коврами. Пот проступил на спине через защитную рубашку, с лихо засученными по локоть рукавами. Его брюки выглядели так, словно в них спали бесменно целую неделю. Портфель с надписью «Армия США, отдел опознания» стоял тут же возле его ног, но он не производил впечатления военного. В том, как он держал себя, не было заметно выправки. Ему бы скорее пошло сидеть развалясь где-нибудь у барной стойки, нежели обивать мраморные пороги генеральской приемной.

      Но тут вошел слуга, виновато качая головой:

      – Это какое-то недоразумение, мисс Мэйтленд. Садовник сказал, что ваш шофер уехал обратно в город.

      – Не может быть, – с отчаянием воскликнула она, глядя в окно, – как же я теперь вернусь в Бангкок?

      – Я уверен, что водитель мистера Кистнера отвезет вас, сейчас он ненадолго отъехал по делам, но скоро должен вернуться, а пока не желали бы вы осмотреть наш сад?

      – Да, да, наверное… в общем, это было бы замечательно.

      Слуга, гордо улыбаясь, отворил дверь, ведущую в сад.

      – Этот сад заслужил себе немалую славу. Генерал известен своей коллекцией орхидей дендробиум. Они в конце аллеи, у пруда с карпами.

      Она шагнула в духоту предвечернего марева и пошла вниз по дорожке из щебня.

      Все вокруг застыло, только щелканье ножниц садовника нарушало тишину.

      Она направилась к деревьям, растущим поодаль, но на середине пути внезапно обернулась