Моссад. Тайная война. Леонид Млечин

иностранных дел Израиля предпочли оставить Иоланду без официальной должности, чтобы сохранить ее для работы с Египтом.

      Израильские дипломаты верили, что отношения с самым крупным арабским соседом рано или поздно улучшатся, и тогда Израилю понадобятся все специалисты по Египту. Служба в израильском посольстве скомпрометировала бы ее навсегда. Но Иоланда не дождалась возвращения в Каир. В пятидесятых годах она работала на Израиль в Испании. В 1959 году умерла.

      Мариссель проснулся от шума, доносившегося с улицы. Еще не рассвело. Он потянулся за часами: пять утра. Внизу хлопнула дверь, и он явственно услышал голос своего хозяина. Эдер с кем-то разговаривал на повышенных тонах. Мариссель раздумывал, что ему делать: попробовать еще заснуть или подниматься. Любопытство пересилило.

      Он спустился по лестнице и столкнулся с Эдером, который вернулся с улицы.

      – Мы вас разбудили? – с сожалением спросил Эдер. – Полицейские барабанили в дверь, пока я не открыл.

      Эдер был небрит, глаза усталые.

      – Полиция? – неприятно удивился Мариссель. На появление полиции он никак не рассчитывал.

      – Умерла моя соседка Герда Шарф, – пояснил Эдер. – Судя по записке, это самоубийство. Приняла яд. Герда Шарф оставила записку: «Не могу больше так страдать и хочу воспользоваться своим правом уйти из жизни достойно». Но полицейские все равно подозревают что-то криминальное.

      Эдер был в давешней куртке и домашних брюках.

      – Проходите на кухню, – предложил он Марисселю. – Я уже поставил кофейник. Сейчас приведу себя в порядок и присоединюсь к вам.

      Мариссель включил старый ламповый приемник. Передавали новости. После бритья лицо Эдера посвежело. Он снял куртку и надел чистую рубашку.

      – За свежими булочками я хожу к семи, – объяснил он. – Но я пока подогрел вчерашний пирог.

      – Вы были близко знакомы с госпожой Шарф? – из вежливости поинтересовался Мариссель.

      – Соседи. Они поселились здесь в пятьдесят четвертом. Ее муж умер несколько лет назад, а в позапрошлом году она сама заболела раком. Она не скрывала своей болезни. Все знали, что рак неизлечим. У нее начались острые боли.

      – В таком случае самоубийство – это избавление от страданий, – сказал Мариссель. – Решение, которое нельзя осуждать.

      – Кто-то дал ей яд, – сообщил Эдер. – Принес специально для того, чтобы она ушла из жизни.

      Вот почему полиция занялась этим делом, понял Мариссель.

      – Возможно, полиция не была бы столь активна, но есть одно обстоятельство, в поселке всем известное, – продолжал Эдер. – Герда Шарф после смерти мужа владела большим состоянием. Но она ничего не давала своим детям. У нее двое детей – дочь и сын, и оба какие-то неустроенные, неудачные. Раньше каждое воскресенье они приезжали к матери, клянчили денег. Она их прогоняла. А когда заболела, вовсе запретила пускать их в дом. Наш врач нанял ей нескольких медицинских сестер, они и стали ее постоянной компанией.