Меня убьют четвертым выстрелом. Виктор Горошин

ить себя, что скорбные окна – это еще не черная метка окончательного разрыва. Она могла задержаться на работе, встретиться с подругой, снарядиться в поход по магазинам. Даже кофе с приятелем могла выпить. А что? Почему бы молодой, красивой да в общем-то и свободной женщине не выпить кофе со старым другом, случайно встреченным где-нибудь на парковке? Да. Именно случайно и почему-то именно на парковке.

      Но все события последнего месяца убеждали его, что, скорее всего, он никогда больше ее не увидит. Она отдалилась от него как-то внезапно и решительно. Под разными предлогами засиживалась у компьютера до глубокой ночи, а иногда и вовсе ложилась спать на диване в гостиной. Им вдруг стало не о чем разговаривать. Зато она часами с кем-то переписывалась, не замечая вокруг себя ничего и никого. Несколько раз он пытался вытащить ее на прогулки, но каждый раз у нее находились благовидные предлоги, чтобы от них отказаться. Даже трехдневный круиз, который он не без усилий откопал в недрах интернета, не вызвал у нее энтузиазма. На все его робкие попытки объясниться, она лишь неопределенно пожимала плечами: «Как-нибудь позже…»

      Он твердил себе, что у нее сейчас очень трудный период. Сорок рабочих часов в неделю она совмещала с учебой в медицинской школе. И это на не родном языке.

      Он не просто любил ее, он ею гордился, восхищался. С тщеславным удовольствием рассказывал о ее успехах друзьям и не скрывал восторга своей сопричастности.

      Сам он прочно застрял на должности учителя математики средней школы и прекрасно понимал, какая глубокая пропасть возникнет между ними, как только она станет полноправным доктором.

      – Тогда ты меня и бросишь. Сразу и бесповоротно.

      – Успокойся, милый, – смеялась она, – я русская тетка. Мы нищих мужиков на переправе не меняем. Из горящей избы вытащим, со скачущего коня снимем. Если я от тебя и сбегу, то лишь из-за твоего вздорного характера.

      И вот теперь эти темные окна. Он где-то читал, что в таких случаях мужчины открывают двери «дрожащей рукой». Но его рука почему-то совершенно не дрожала, и ключ спокойно повернулся в прорези. Он вошел внутрь. Осмотрелся.

      В доме царил абсолютный порядок. Каждая вещь лежала на строго определенном для нее месте. Как раз так, как он любил. Посуда была аккуратно расставлена по шкафчикам, а его рубашки развешаны в строго определенном порядке. Над ними аккуратными стопками лежали его свитера, а на полу стояли коробки с обувью. Даже его домашние тапочки выглядывали из-под кровати ровно настолько, насколько им и было положено.

      Это радовало. Огорчало то, что в доме не осталось ни одной ее вещи. Бесследно исчезли даже самые незаметные женские мелочи. Не было и намека на какие-то ленточки, бусинки, кошельки. С трюмо сбежала ее фотография. В стакане у раковины одиноко грустила его зубная щетка. Она всегда настолько беззаботно, если не безответственно, относилась к быту, что ему сразу стало ясно: было сделано все, чтобы не оставить после себя никакого следа. Ничто не должно было напоминать о ней и причинять ему боль.

      Уже несколько недель он со страхом ожидал этого дня. И был к нему готов. Он знал, что собирается делать. В маленьком сейфе дожидался своего часа давно купленный пистолет. Он взял его в руки, уселся в свое любимое кресло, проверил наличие патронов. Поднес пистолет к виску. Затем вспомнил, что в кино актеры обычно стреляют себе в подбородок. Поднес его к подбородку. Подумал, что, видимо, будет выглядеть не слишком эстетично. Наверное, лучше попробовать в сердце. Но тут память услужливо подсказала, что именно на сегодня назначена седьмая игра плей-офф. Решил, что ничего ужасного не произойдет, если он узнает, пройдут ли «Ястребы» в полуфинал конференции. А когда они выиграли, глупо было не посмотреть, смогут ли они проскочить и в финал. А потом начался новый сезон его любимого сериала. А за ним и мировое первенство по футболу. Через два месяца он заметил нежные сигналы, которые ему посылала Брижжит – секретарша директора его школы. Начался бурный роман. Правда, недолгий. Потом он опять вспомнил про свой пистолет, но тут на горизонте показалась Аделина…

      Прошло десять лет.

      1.

      Игра, видимо, подходила к концу. Это было заметно и по уставшим лицам ребят, и по большому количеству совершаемых ими ошибок. Ник Портер хорошо разбирался в баскетболе и видел многое из того, что было скрыто от взгляда непосвященного человека. Приходя в спортивный клуб, он любил после тренировки подойти к баскетбольной площадке и несколько минут понаблюдать за матчем. Постоянные игроки уже давно привыкли к этому немолодому одинокому зрителю и не обращали на него никакого внимания. А он, следя за накалом чужих страстей, немного жалел о том, что уже двадцать лет не прикасался к мячу. Иногда он совсем было решался напроситься поиграть, но быстро от этой затеи отказывался, понимая, что выглядеть будет достаточно нелепо.

      Но вот встреча закончилась, кто-то из ребят небрежно отбросил в сторону мяч, который лениво покатился прямо Нику под ноги. Он наклонился, поднял его и вдруг прижал к себе, как доброго знакомого, с которым не встречался много лет. Вроде и прожить без него нетрудно, а вот и увидеться