На страже тишины и спокойствия: из истории внутренних войск России (1811-1917). Самуил Штутман

и военного, и гражданского ведомств. Как военная сила конвойная стража входила в структуру Военного министерства, выполняла приказы и распоряжения этого ведомства, которое ее формировало, укомплектовывало, снабжало и обучало; а как часть карательной и пенитенциарной систем государства конвойные команды обслуживали Главное тюремное управление и находились на содержании у Министерства внутренних дел, а затем у Министерства юстиции, куда ГТУ перешло из МВД в 1895 г. Поэтому документальные материалы о деятельности конвойной стражи хранятся в разных архивах: Российском государственном военно-историческом архиве (ф. 400) и в Государственном архиве Российской Федерации (ф. 122).

      Оживившаяся в последней четверти XIX в. и в первые два десятилетия XX в. научно-исследовательская и популяризаторская работа в области военной историографии принесла свои плоды и в такой частной области, как служба конвоирования. Образовалась целая библиотека изданий на столь специфическую тему⁴¹. Обилие их свидетельствует и о стремлении как можно подробнее регламентировать, во избежание возможных нарушений и отступлений, конвойную службу, поскольку она была связана с ограничением или лишением свободы лиц, взятых под стражу, и предоставлением конвоирам определенных прав, и наделением их властными полномочиями, вплоть до применения в определенных законом случаях оружия. Но ни устав, ни другие формы регламентации конвойной службы не могли дать стопроцентной гарантии соблюдения прав сопровождаемых под конвоем людей. Случаи превышения власти и злоупотребления ею были нередки. Информацию о масштабах данной службы, имевших место эксцессах можно получить по отложившимся в архивах документам конвойных команд, по воспоминаниям революционеров, ссыльных и политкаторжан, опубликованным в эмигрантской литературе и первых периодических изданиях советского периода⁴².

      Интересные наблюдения и суждения об увиденном в России в прошлом веке, в частности, о карательной системе, содержатся в книгах посетивших страну иностранцев. Некоторые их суждения наивны, предвзяты, несправедливы, и все же то, что написали маркиз де Кюстин⁴³, совершивший путешествие в Россию в 1839 г., и особенно американец Джордж Кеннан⁴⁴, три года путешествовавший по Сибири во второй половине 80-х гг. прошлого века, о пересыльной системе, досконально изученной им, роли полицейского аппарата, жандармерии, заслуживает внимания историков.

      Судьба людей, закованных в кандалы, бредущих под конвоем по бесконечным трактам в далекую Сибирь, всегда вызывала сочувствие населения, будоражила общественность. Это было неприглядное зрелище. Один вид этих гремящих цепями партий арестантов, передвигающихся от этапа к этапу, не мог не порождать жалость, не вызывать протест, требование человеческого отношения к преступникам, тем более, что многих сопровождаемых под стражей народ таковыми не считал. Сама постановка системы исполнения наказания, порядки, а вернее беспорядки, на этапах, поведение конвоиров и начальников этапных