Евгения Гранде. Тридцатилетняя женщина. Оноре де Бальзак

на всю свою хитрость и лукавство, скряга был надут одним жидом. Во время торга жид подносил руку к своему уху так натурально и так ловко заикался, что Гранде из сострадания, подобно обоим Крюшо, начал сначала пошевеливать губами, потом помогать жиду, подсказывать слова, фразы и наконец начал совсем говорить вместо жида, начал сам с собой торговаться вместо жида, сам из Гранде обратился в проклятого жида. Странный бой, из которого в первый раз в жизни своей старик вышел не победителем, а побежденным! Но, потеряв барыш, Гранде расчел, что он не в убытке, что он лишь дорогонько заплатил за урок, но уроком положил воспользоваться непременно при случае.

      И чудак кончил тем, что благословил жида от чистого сердца, научившись у него искусству утомлять противника, заставлять его говорить за себя, а следовательно, сбиваться с собственного плана, с собственных мыслей. Никогда еще не представлялось ему более удобного случая развернуться вполне, показать в полной силе свои таланты по части заикательного искусства и глухоты, как теперь. Во-первых, ему не хотелось ясно высказаться; во-вторых, ему самому хотелось управлять разговором; наконец, в-третьих, он желал скрыть от своих слушателей свои настоящие намерения.

      – Господин де Бон-бон-бон-бонфон…

      За целых три года второй раз посулил теперь Гранде президенту де Бонфона. И президент подумал, что старик, по крайней мере теперь, хочет предложить ему руку своей дочери.

      – Так вы говорили, что банк-банк-банк-ротст-ва могли бы быть уничтожены…

      – Могут быть уничтожены коммерческими судами; да, это случается почти каждый день, – перебил президент, подхватив оборвавшуюся идею Гранде и думая, что совершенно угадал ее. – Слушайте!

      – Слу-слу-шаю, – смиренно отвечал хитрец, смеясь внутренне, как дитя над учителем своим в школе.

      – Вот положим, что человек почтенный и уважаемый, как ваш покойный братец в Париже…

      – Мой брат! А? Да, да, ну!

      – Вот если такой человек видит неминуемое падение своего дома…

      – Па-а-адение, вы говорите па-па-дение?..

      – Да, и когда банкротство неотразимо, то коммерческий суд (слушайте хорошенько), тот коммерческий суд, от которого он ближайшим образом зависит, имеет право назначить ликвидаторов. Ликвидировать еще не значит обанкротиться, понимаете? Банкрот обесславлен, а ликвидирующий остается честным человеком.

      Сноски

      1

      Волей-неволей.