Гори, гори ясно. Константин Юрьевич Бояндин

тельской системе Ridero

      Фуга с огнём

      Экспозиция

      1

      Менее всего я чаял встретить графа Льва Николаевича Толстого. Так бы и внимания не обратил, прогулки по «Пентагону» не доставляют особого удовольствия, но порой приходится появляться и в этом логове чиновников. Шёл по коридору за очередной подписью, да прошёл мимо кабинета. И заметил – боковым зрением.

      Вздрогнул даже. Граф словно сошёл со страниц хрестоматии. Не в суконной-посконной одежде, нет, он был в элегантном сером шалоновом сюртуке и строгом галстуке, но всё прочее – как в учебнике. Длинная борода, лучащиеся участием глаза с затаившейся в них искоркой мудрости.

      Мать честная!

      Я посмотрел на табличку. Та самая дверь, сюда мне и нужно. И что тут делает этот ряженый? Готовится к конкурсу двойников исторических личностей?

      Слух словно включили. Граф всё это время говорил по телефону. И телефон-то старинный, как в фильмах про революцию! То есть под старину, по виду понятно как тяжела трубка, и как приятно держать её; аппарат для господ, сразу показывает, что с хозяином надо считаться.

      – И проверю лично! – повысил граф голос. – Делайте что хотите, но чтобы студию вернули владельцу! – Он аккуратно положил трубку и пригладил бороду. И отечески улыбнулся. – Вы ко мне? Садитесь, садитесь, голубчик, сейчас всё решим. Господин Бирюков только что звонил, я в курсе вашего дела. У вас ведь литературная ассамблея?

      – Конвент, господин граф. – Вырвалось само собой. Что за чёрт! – Литературный конвент. В этом году мы остались без спонсоров.

      – Без титулов, – он вновь отечески улыбнулся. – Просто Лев Николаевич, а ежели вам угодно формально, то – господин Толстой. Да, так вот, ассамблея. Доброе, доброе дело. Губернатор поможет, а как же. Я лично ему доложу, что нужно поддержать. Сибирь богата талантами, верно, господин Ерёмин?

      – Очень богата. Можно просто Константин Николаевич. – Вновь сказалось как бы само собой. Граф наложил резолюцию на бумаги и поднялся, протягивая руку.

      – С преогромнейшим удовольствием, – отозвался он. – Вот моя карточка, звоните, если будут чинить препоны. Доброго дня.

      Я вышел из «Пентагона» в полном расстройстве чувств, и сам не зная почему, направился в «Странник» – кофейню, недавно открывшуюся на ближайшем перекрёстке. Было чувство, что я только что спятил.

* * *

      По дороге домой я заглянул в книжный. Специально прошёл туда, где стояла классика, захотелось посмотреть на «Войну и мир». Просто посмотреть. Может, я что-то упустил, и сейчас юбилей? Но почему он так спокойно отнёсся к своему титулу? Разыгрывает?

      И ведь верно, меня направили за резолюцией в департамент культуры и образования к Л. Н. Толстому. Даже мысли не возникло!

      Взгляд споткнулся о название книги на стеллаже для новинок, а следом споткнулся и я сам.

      «Подвижник» значилось там. На обложке человек, стоящий на трибуне, и, похоже, это Ульянов-Ленин. Автор – граф Лев Николаевич Толстой. Новинка и бестселлер этого сезона. Я взял книгу, пролистал. Точно, тот самый человек! И в предисловии есть вставка лично от губернатора, где он восхищается тем, что оплот литературы, меценат и борец за могущество русского языка избрал поприщем своим работу в администрации, ибо поддержка талантов…

      Я захлопнул книгу. Ощущение, что сошёл с ума, стало отчётливым. Сам не зная почему, я купил том и побрёл домой. Лето, солнце, а мне было зябко и холодно.

      2

      Дома сразу же нашлись неотложные дела, надо было сходить в магазин и сделать еще массу мелочей. Впрочем, Мария сразу же заметила, что со мной что-то не так – едва я уселся за компьютер, перевести дух и собраться с мыслями.

      – Что такое? – Она выпроводила близнецов в их комнату – пусть посмотрят свои мультики – и прикрыла дверь в спальню. – Что случилось, Костя? На тебе лица нет.

      – Вот. – Я положил на стол бумаги. – Сегодня добрался, наконец, до «Пентагона».

      – Умница! – Она поцеловала меня в макушку, и лицо её посветлело. – Я же говорила, что граф заступится!

      Так.

      – Тебя не удивляет, что граф Толстой, автор «Войны и мира», сегодня поручился за наше начинание, и будет лично выбивать средства на конвент?

      Она удивилась. На самом деле удивилась, неподдельно.

      – А что такого? Это очень образованный и культурный человек. Ну да, со странностями, ну и что?

      – Маша, когда жил граф Толстой?

      Она присела, чтобы заглянуть мне в глаза.

      – Сиди. – Ушла на кухню и принесла стакан минералки. Вот всегда знает, что мне нужно, не отнять! А потом стащила с полки том энциклопедии.

      Если бы я уже не сидел, точно бы упал. Родился девятого сентября тысяча девятьсот пятьдесят первого года… Мама дорогая! Что происходит?!

      – Костя, ты перетрудился! – Она снова поцеловала меня в макушку. – Ну нельзя же