В глуши. Лидия Чарская

леса, да горы повыше, поросшие зеленью, еще не успевшей пожелтеть в начале осени, блеклой и скучной.

      Вавочка спала, подложив под голову «думку», ту маленькую атласную подушечку в сквозной кружевной наволочке, с которой не расставалась с детства.

      Сладкие сны вились вокруг ее пепельной головки… Ей чудилось в ярких грезах недавнее былое.

      Ей снился вечер. Первый вечер-бал, данный в честь ее выпуска из пансиона, отцом. Первый бал. Думала ли она, что он будет и последним.

      Чудный весенний вечер благоухающего мая… Окна раскрыты настежь.

      По проспекту, на который выходит занимаемый ими особняк, едут экипажи, автомобили, катят велосипеды. Все спешат на «стрелку», смотреть с Елагина Острова на закат солнца…

      И она, Вавочка ездит туда с отцом каждый вечер в своем нарядном, как игрушка, шарабане. Это так модно и красиво! Но сегодня она дома. Сегодня она, Вавочка, нарядная и пышная, как маленькая голубая фея, встречает гостей на пороге их роскошной гостиной под руку с отцом.

      Веселое девичье щебетанье, смех, говор, шутки, остроты… О, как весело это, как хорошо! А в окна вливается аромат молодой расцветающей липы и дивный майский вечер, благоухающий и юный, как мечта.

      Смолкли шутки и смех… Заиграла музыка… Легко и плавно, воздушно и красиво несется она, Вавочка, в медленном темпе вальса… Ах, как хорошо…

      Боже, как хорошо! Как хороша весна, воздух, синее небо, молодость!

      Как хорошо носиться так по паркету и сознавать, что все любуются тобою, завидуют тебе!

      Пепельная головка Вавочки кружится от тщеславной гордости.

      Но что это?

      Где музыка? Где радость? Счастье юности и цветы?

      – Станция Давлеканово, – слышит она над ухом чей-то грубый голос и, вздрагивая, открывает глаза.

      Перед Вавочкой стоит кондуктор.

      – Приехали, барышня. Ведь вам в Давлеканово надо?

      – Да… да… Ах… Вещи мои, пожалуйста, а вот и квитанция от багажа, – роняет она, протирая глаза и поправляя съехавшую на сторону шляпу.

      – Да вы не извольте беспокоиться. Поезд здесь стоит полчаса. Все успеем сделать, – успокаивающим голосом говорит кондуктор и идет хлопотать в багажное отделение насчет вещей.

      Вавочка выходит из вагона. Целый поток приветливых лучей заливает ее с нежной лаской. Солнце греет вовсю, несмотря на осень. Мальчики башкиры в засаленных пестрых тюбетейках[1] бегают по платформе с бутылками белого шипучего кумыса и предлагают его пассажирам. Крестьянки с корзинками, наполненными грибами, снуют тут же.

      Растерянно смотрит на незнакомую ей обстановку Вавочка и пугливо жмется к стороне. Она никогда не была так близко к простому народу. Она буквально боится его. Почти с радостью кидается она навстречу кондуктору, успевшему достать ее вещи. За ним два мальчика башкира тащат ее корзину и чемодан.

      – Все готово, барышня, можно садиться, – говорит он и предупредительно ведет ее через пассажирскую станционную комнату, где грязно и душно, на плохенький деревянный

1

Род шапочек.