Разбитое зеркало (сборник). Валерий Поволяев

В правой руке сержант держал ведро – закопченное, чёрное, с большой вмятиной в боку. Ведро было накрыто куском фанеры.

      – Пердунок, – проговорил сержант ласково, кот от его голоса замурлыкал громко. Мустафа понял, что из всей компании разведчиков кот брал в хозяева одного – сержанта Соломина, все остальные, в том числе и Горшков, и старшина, были для него людьми второстепенными.

      – Познакомься, Коля, – сказал старшина Соломину, – у нас новенький, Мустафой зовут.

      Мустафа развернулся лицом к сержанту, одного короткого взгляда ему было достаточно, чтобы запомнить лик Коли Соломина: загорелое до коричневы лицо (будто сержант специально поджаривался на керосинке, каждый день это делал, без пропусков), синие резкие глаза, впалые щёки и тяжёлый подбородок с раздвоиной, – лицо волевого, уверенного в себе человека. Весомым дополнением к положительному облику этого человека был рубиновый орден, прикреплённый к застиранной гимнастёрке сержанта – Красной Звезды.

      – Привет, Мустафа, – сержант оказался в общении простым человеком, протянул руку, – ты как раз к обеду поспел.

      – Настоящий разведчик, – похвалил Мустафу старшина, – знает, когда надо появляться.

      – Правильно, – подхватил Соломин, – настоящие разведчики никогда к обеду не опаздывают. Если же опаздывают, то это не разведчики. Даже не пехотинцы и тем более не артиллеристы.

      На землю, у боковины клуни, кинули плащ-палатку, расправили её – получилась скатерть-самобранка. Мустафа вытащил из «сидора» две банки тушёнки, полбуханки хлеба и бутыль, заткнутую газетной пробкой, аккуратно расставил продукты на плащ-палатке.

      Видя такое дело, из-за облаков выглянуло любопытное солнце – интересно сделалось, чего там задумали неспокойные люди, откуда у них взялась бутылка?

      Про кулеш, который притащил в ведре сержант, светило знало все, и про консервные банки тоже знало все, а вот насчёт бутыли не ведало ничего, и что там плескалось, тоже не ведало, раздёрнуло плотные серые облака пошире, забралось в прореху целиком, будто в таз для мытья.

      Хорошо сделалось, когда земля осветилась тёплыми лучами, даже кот запрыгал, затопал по краю плащ-палатки, и у него на душе стало светло, за край Пердунок не забирался, знал, что за это можно получить по дырявой заднице, прореха тем временем раздвинулась ещё больше, сделалось не только светло, но и тепло.

      Вот что значит лето. Холод в эту пору вообще не держится, отваливает в сторону, освобождает место теплу, если где-то он и зависает, то ненадолго.

      В центр плащ-палатки Соломин поставил ведро с кулешом.

      – А сил у нас, Коля, хватит, чтобы столько съесть? – старшина сделал неуверенный жест пальцем в сторону ведра. – А?

      – Нам помогут, – туманно отозвался на замечание Соломин.

      – Кто?

      – Увидишь. Ровно через десять минут.

      – Загадками что-то говоришь, Коля.

      – Весь в тебя, Сергеич, – коротко хохотнул Соломин, – ты же мой лучший педагог, у тебя всему и