Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов. Михаил Трофименков

– классический герой «плаща и шпаги». Самозванец, выдающий себя за испанца и едва не становящийся в финале царем. Рыцарь, одержимый любовью к прекрасной даме – Ксении Годуновой (Виолетта Давыдовская), живущей с польским гетманом (Михал Жебровский), убийцей ее матери и брата, и очень от того мучающейся. Ему абсолютно наплевать, за кого воевать: вся его траектория определяется любовной манией. Хотиненко гораздо интереснее ставить сабельные поединки, чем печалиться за землю русскую. И будь его воля, он наверняка бы сделал сцену битвы раза в два длиннее. Пересказать ее можно только так, как мальчишки 1970-х пересказывали какой-нибудь импортный фильм: а он его – р-раз, а тот его – саблей по горлу, а тут ядро как жахнет, и они все со стен попадали, а она как закричит: «Андрейка, сзади!»

      Проблема в том, что Хотиненко решил попробовать себя разом во всех любимых жанрах. Когда цитата из «Ивана Грозного» стыкуется с цитатой из «Терминатора», это не страшно. Но снять одновременно «Пана Володыевского» и «Пятницу, 13» – задача непосильная. Между тем по степени нарастающей тошнотворности спецэффекты зашкаливают. Режиссеру мало снести всаднику череп, надо показать месиво из мяса и костей или человека, бесконечно долго стоящего с саблей, прошившей его ото рта до затылка. Может быть, он хотел показать, как ужасна война. Но в картонном мире «плаща и шпаги» это неуместно. А в патриотическом блокбастере – идеологическая диверсия.

      Но всерьез придираться к «1612» так же нелепо, как к «Тайнам бургундского двора» с Жаном Маре или седьмому эпизоду «Пятницы, 13». Но патриотическую гордость фильм все же пробуждает: за отечественных костюмеров и гримеров, способных убедительно склепать оторванную голову, болтающуюся на лоскуте кожи.

      28 панфиловцев

      Россия, 2016, Андрей Шальопа, Ким Дружинин

      Вопреки мифу об «оргии военно-патриотической пропаганды», блокбастеров «на тему» в России снимают очень мало. За пять лет – четыре штуки: «Сталинград» (2013), «Битва за Севастополь» (2015), «А зори здесь тихие…» (2015), «28 панфиловцев» (2016). Шуму же вокруг них непропорционально много.

      Едва становится известно о съемках масштабного кино о Великой Отечественной, разыгрывается одна и та же презабавнейшая пьеса. «Либеральная общественность» объявляет грядущий фильм «пропагандистским имперским мифом». Авторы и представители государства-продюсера отвечают с тем же градусом кликушества. Когда же фильм выходит, оказывается, что спор возник на пустом месте. Фильмы не то чтобы всем нравятся, но ни у кого не вызывают принципиальных претензий. Хвалить их можно лишь за то, чего в них нет. Нет заградотрядов, с неизвестной науке целью стреляющих в спину наступающим штрафникам? Уже хорошо.

      Блокбастеры к пропаганде отношения не имеют уже потому, что авторы лелеют странные надежды на мировой успех. Вот и возникают в «Сталинграде» абсурдная линия российских спасателей в Японии и страдающий немецкий офицер, гораздо более живой, чем защитники условного «дома Павлова». А