Чернокнижник. Анна Вашкевич

(она уже потеряла счёт дням) Ксинг все-таки пришел. Он осторожно приоткрыл дверь и увидел исхудавшее тело под тонким одеялом; едва обросшая голова покоилась на подушке строго и прямо.

      –Алиса, – тихонько позвал Ксинг.

      Глаза с трудом приоткрылись.

      –Я умираю, – тихо, по-детски жалобно сказала Лаки.

      –Алиса, мне так жаль.

      Ксинг стоял у двери, тень падала на его лицо, и невозможно было понять, о чём он на самом деле думает.

      –Всё это ерунда. Ксинг, спасибо.

      –Отдыхай, Алиса. Тебе нужен отдых.

      –Ксинг, – это слово было похоже скорее на шелест бумаги, чем на человеческую речь. Но все-таки он услышал. И обернулся.

      –Алиса?

      –Я хотела сказать тебе… Знаешь, не плачь, Сухарик, увидимся в Нангияле.

      Ксинг замер на секунду и улыбнулся.

      –Так оно и будет. До встречи в Нангияле, Алиса.

      -Она умирает.

      –Вижу. Сегодня крайний срок. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

      –Моя профессия врачевателя обязывает это знать. Что бы ни случилось, держись подальше. Просто делай все, как я скажу.

      –Я всего лишь хочу, чтоб ей стало лучше. Не могу видеть, как ребенок мучается.

      –Что бы ни случилось, поговори с ней потом. Не бросай ее. Ждать осталось совсем недолго. Вот лекарство. Только дай ей выпить. Не в вену, а в рот – она должна выпить это сама.

      –Я сделаю все, что в моих силах. Еще одной смерти я не перенесу.

      "Алиса… проснись Алиса… Не спи. Ты нужна мне. Открой глаза, постарайся и открой глаза".

      Алиса лежала и погружалась в туманную дрему. Сколько уже она так лежит? Час, день, неделю? Она не знала. Она с трудом думала, но это становилось все менее возможным, сознание ускользало от нее все быстрее и быстрее… Перед глазами всплывали лица – кто они? Кажется, это ее близкий человек. Как его зовут? Она не помнила.

      "Моя грудь… В ней как будто что-то есть. Внутри. Грудной клетки. Что-то скребет. Что-то жжет. Слышишь?"

      Она хотела сказать это, но из горла вырывалось лишь тихое мычание. Без слов. Она приоткрыла глаза.

      –Алиса, пей.

      Ее голова… кажется, ее приподняли. Она почувствовала, как пересохших губ коснулось стекло.

      "Пей, моя Алиса".

      Во рту появилась какая-то вязкая жидкость. Она не чувствовала вкуса. Лишь инстинктивно сделала глоток, чтоб не захлебнуться; потом была еще жидкость, она опять проглотила. Все. Дайте мне отдохнуть. Оставьте меня, не трогайте.

      –Алиса! – сказал громко кто-то.

      Внезапно все ее тело пронзила страшная боль. Лаки вдруг стала видеть себя как будто со стороны. Как ее тело выгибается дугой, ее кости гнутся! Боже, что с ней? Что с ее головой? Почему огонь в груди? Все горит. "Агония"– слово как вспышка. И тут же – забвение. Только крики. Темнота. Снова крики.

      Потом тело Алисы глухо обвалилось на кровать. Она уже больше не шевелилась.

      Андрей быстро вышел из комнаты, неся на руках худое, высохшее тело. Он торопливо спускался по каменным ступеням вниз.

      –Анжело,