Лесовичка. Лидия Чарская

обрыва), тихо и мерно катилась по лесной дороге.

      Молчала ночь…

      А в это время черная фигурка с ружьем в руке бодро шагала от Чертовой пасти в глубину лесной чащи.

      Черная фигурка сбросила с головы клеенчатый капюшон и, подставив свою разгоряченную голову навстречу свежей июльской ночи, с наслаждением вдыхала разом очистившийся от духоты воздух.

      – Жаль лошади, – размышляла фигурка. – Да что делать? Граф прав: лучше было одну Буланку, нежели всех их отдать смерти… Как хорошо, что подоспела вовремя!.. Точно сила какая-то к Чертовой пасти меня толкала… И ружье как нарочно взяла… А тут гроза внезапно и «они»… Жаль, что не удалось повидать как следует молоденькую графинюшку… Виктор говорил красавица… Верно, хотя белая, что бумага… Ах, только плохо, коли дядя ружья хватится… Ругать станет… Поди, еще спит… Опять не в своем виде вернулся из деревни… До завтра проспит… А ловко попало!.. Хлоп на месте! Прямо в лоб… Кучер испугался, как увидел: «Лесовичка!» кричит… Глупый! Небось, теперь наврет с полкороба своему графу, что я и грозу-то на них наслала… Лесовичка ведь я… колдовское отродье!.. Ха, ха, ха! Ха!

      Громкий, резкий смех внезапно нарушил мертвенную тишину леса. Дико и странно прозвучал он. Ему ответили бесчисленные отголоски эха из глубины чащи. Точно тысячи черных духов ночи запели в лесу свой зловещий и страшный гимн.

      Неожиданно, когда последняя нотка еще дрожала в ночном воздухе, перед черной фигуркой, как из-под земли, вырос в темноте кто-то огромный, широкоплечий.

      – Кто тут шляется? а? – прогремел над нею зычный и грубый голос.

      – Это я, дядя, я!

      – Что за дьявольщина! Ксанька! Что ты не спишь, ночная сова?

      Фигурка сделала было скачок в сторону, как бы желая укрыться.

      «Ружье сейчас заметит, беда!» – вихрем пронеслась в мозгу испуганная мысль.

      Но было уже поздно. Огромный человек нащупал в темноте знакомый ствол ружья и разразился целым потоком брани и проклятий.

      – Украла! Стянула-таки! Постой же, погоди ты, подлая девчонка! Я ж тебе задам! Попляшешь ты у меня!.. Потеряешь охоту таскать чужое добро, дрянь ты этакая!..

      И вырвав грубо ружье из рук опешившей фигурки, огромный человек изо всей силы толкнул ее вперед.

      Пролетев от него несколько шагов с вытянутыми вперед руками, фигурка уткнулась ими во что-то, бесшумно поддавшееся, и очутилась на полу, в слабо освещенной лесной сторожке, незаметно приютившейся среди кустов.

      Глава III

      Обитатели лесной сторожки

      – Вася!

      – Ксаня! Милая, что случилось? И слышал выстрел… Отец проснулся… Увидел, что нет ружья… Сразу догадался, что ты ружье взяла… Рассердился и за тобой вдогонку… Прибить грозился… Зачем ты стреляла? Зачем?

      Посреди небольшой комнатки, освещенной кривобокой лампой, стоял мальчик, или, вернее, юноша, лет семнадцати, худенький, высокий и слабый, с некрасивым, изжелта бледным лицом, какие бывают у людей, съедаемых злым и упорным недугом. Но выражение этого лица было мягкое. Глубокие, печальные глаза глядели с какою-то