Княжна Джаваха. Лидия Чарская

засмеялась она неудержимым смехом. – Так что ж? Мне лет много… Еще весна… и еще весна… и еще… три весны и еще… и Бэлла-старуха… и никто не женится на Бэлле… даже самый старый пастух…

      – Да как же, Бэллочка, я-то? – чуть не с плачем вырвалось у меня.

      – У-у, глупая джанночка! Ты моя подруга будешь, самая близкая… Сестра будешь… На свадьбе моей лезгинку плясать будешь. У-у, красавица моя, лань быстроглазая! душечка!

      И она опять целовала меня крепко и восторгалась мною с живостью и горячностью ее азиатской натуры.

      Мне ужасно странным казалось, что крошка-Бэлла, семнадцатилетняя девушка, подруга моих детских игр, сорванец и веселая шалунья, выходит замуж. Я боялась лишиться моей бойкой черноглазой подруги, но желание присутствовать на ее свадьбе, плясать удалую лезгинку, которую я исполняла в совершенстве, а главное – возможность уехать на несколько дней в горы, где я не была ни разу со дня смерти деды и где меня видели в последний раз маленьким шестилетним ребенком – вот что меня обрадовало! И, не отдавая себе отчета в том – будет ли или не будет счастлива Бэлла, захваченная мыслью о предстоящих мне удовольствиях, я запрыгала и закружилась, хлопая в ладоши, вокруг моей хорошенькой приятельницы.

      – Ай, Бэлла, ты княгиня будешь… настоящая княгиня! Ваше сиятельство…

      И мы снова обнимались и хохотали, приводя бабушку в негодование нашими дикими проявлениями восторга.

      – А когда же мы поедем? – приставала я к отцу за обедом, лукаво переглядываясь с сидящей против меня Бэллой.

      – Завтра я отпущу вас с Юлико… Дедушка Магомет, – обратился отец к своему тестю, – ты возьмешь с собою маленького княжича?

      – В доме старого Магомета рады гостям! – ласково ответил мой дед. – А разве княгиня побрезгует моим гостеприимством?

      Но бабушка с любезной благодарностью отклонила предложение.

      – Стара я уже для таких поездок, – сказала она, – а Юлико пусть едет, – добавила она милостиво. – Только я не отпущу его без старой Анны. А ты, Георгий, не поедешь в горы?.. – обратилась она к отцу.

      Но у отца были постоянные занятия. Войска перебирались в лагерь, и он не мог отлучиться надолго от своего полка.

      – Я пришлю тебе мой подарок, Бэлла, – ласково обратился отец к затуманившейся на минуту свояченице.

      Они были большими друзьями, и молодой горянке очень хотелось видеть его на своей свадьбе.

      Напоминание о подарке, однако, живо прогнало печаль с ее милого личика, и она уже громко смеялась и, хлопая в ладоши, рассказывала, какая она будет знатная, богатая узденьша.

      – Барбалэ, на заре мы уезжаем… Прощай! – кричала я, с шумом распахивая дверь каморки Барбалэ, – уезжаем все, деда, Бэлла, Анна, я и Юлико.

      – Анна? и она уезжает? – встрепенулась моя старушка.

      – И Анна! и Анна! Ты можешь одна подавать на стол твоему князю, печь лобии[19] и мариновать персики. Анна уезжает, радуйся, моя Барбалэ!

      И возвестив любимой служанке столь радостную для нее весть, я уже мчалась дальше по следам

19

Лобии – любимое грузинское кушанье.