Записки институтки. Лидия Чарская

было шумно и весело. Гул смеха и говора доносился до лестницы, но лишь только мы появились в конце коридора, как тотчас же воцарилась мертвая тишина.

      – Maman, Maman идет, и с ней новенькая, новенькая, – сдержанно пронеслось по коридорам.

      Тут я впервые узнала, что институтки называют начальницу «Maman».

      Девочки, гулявшие попарно и группами, останавливались и низко приседали княгине. Взоры всех обращались на меня, менявшуюся в лице от волнения.

      Мы вошли в младший класс, где у маленьких воспитанниц царило оживление. Несколько девочек рассматривали большую куклу в нарядном платье, другие рисовали что-то у доски, третьи, окружив пожилую даму в синем платье, отвечали ей урок на следующий день.

      Лишь только Maman вошла в класс, все они моментально смолкли, отвесили начальнице условный реверанс и уставились на меня любопытными глазами.

      – Дети, – прозвучал голос княгини, – я привела вам новую подругу, Людмилу Влассовскую, примите ее в свой круг и будьте добрыми друзьями.

      – Mademoiselle, – обратилась Maman к даме в синем платье, – вы займетесь новенькой. – Затем, обращаясь к Анне Фоминишне, она сказала: – Пойдемте, Аннет, пусть девочка познакомится с товарками.

      Анна Фоминишна послушно простилась со мной.

      Мое сердце екнуло. С ней уходила последняя связь с домом.

      – Поцелуйте маму, – шепнула я ей, силясь сдержать слезы.

      Она еще раз обняла меня и вышла вслед за начальницей.

      Лишь только большая стеклянная дверь закрылась за ними, я почувствовала полное одиночество.

      Я стояла, окруженная толпою девочек – черненьких, белокурых и русых, больших и маленьких, худеньких и полных, но безусловно чужих и далеких.

      – Как твоя фамилия? Я не дослышала, – спрашивала одна.

      – А зовут? – кричала другая.

      – Сколько тебе лет? – приставала третья.

      – А ты любишь пирожные? – раздался голос со стороны.

      Я не успевала ответить ни на один из этих вопросов.

      – Влассовская, – раздался надо мною строгий голос классной дамы, – пойдемте, я покажу вам ваше место.

      Я вздрогнула. Меня в первый раз называли по фамилии, и это неприятно подействовало на меня.

      Классная дама взяла меня за руку и отвела на одну из ближайших скамеек. На соседнем со мною месте сидела бледная, худенькая девочка с двумя длинными, блестящими, черными косами.

      – Княжна Джаваха, – обратилась классная дама к бледной девочке, – вы покажете Влассовской заданные уроки и расскажете ей правила.

      Бледная девочка встала при первых словах классной дамы и подняла на нее большие черные и недетские серьезные глаза.

      – Хорошо, мадмуазель, я все сделаю, – произнес несколько гортанный, с незнакомым мне акцентом голос, и она опять села.

      Я последовала ее примеру.

      Классная дама отошла, и толпа девочек нахлынула снова.

      – Ты откуда? – звонко спросила веселая, толстенькая блондинка с вздернутым носиком.

      – Из-под