Один такой. А. Я. Миров

есть всем понятно, почему «нет»? – Паркинсон сделала контрольный выстрел.

      Присутствующие яростно закивали. Некоторые норовили зааплодировать, да вот потные от напряжения ладошки не смогли позволить свершиться сей роскоши.

      – А раз всем, – зам по медицине пришпорила последнее слово к сознанию Погремушкиной, – Всё понятно, я, с вашего разрешения, – она слегка поклонилась коллегам, – Пойду работать.

      Восторженные глаза воздыхателей, сколько могли, провожали шествующую на голубых туфлях победительницу.

      Стиснутые зубы зама по населению, как могли, сдерживали клокочущий в горле мат. Отвернувшись от мелкого чиновничества, Леонелла откинула со лба иссушенную краской прядь и вцепилась в ручку двери.

      – Открой! – злобно крикнула она тому, кто остался в кабинете. – Я кому сказала, открой! Немед…

      Ключ еле слышно хрюкнул в замке. Ручка рухнула до упора, Погремушкина неистово дёрнула на себя дверь и под молчаливое осуждение растворилась в недрах кабинета.

      О чём именно супруга на повышенных тонах решила поведать своей второй половинке зрители так и не узнали. Во-первых, работники Управы были слишком воспитаны для того, чтобы снизойти до подслушивания. А, во-вторых, сие моральное падение могло быть чревато. Одной Леонелле Кузьминичне известно, в какой именно момент она соизволит выбежать в коридор, оставив мэра наедине с её непроизнесёнными вслух обвинениями в трусости. Посему хочешь не хочешь, а надобно лететь к своим унылым гнёздам, легитимно свитым на ветках бюрократического аппарата.

      Глава 3

      Вечер плашмя обвалился на город. Река Койка исчезла из вида, попав под беспощадный каток мрака. Здание Койки отчаянно бравировало внутренней пустотой, распространяющейся и на прилегающую территорию. Даже что-то постоянно подметающий дворник Искандер не маячил под уличными софитами. Город Эс, эс как доллар, лениво потягивался, стряхивая с ноги уставший за день носок. Все готовились добровольно отдаться сну, и только где-то в центре слышался стук пары каблучков.

      Вот они побежали по улице Соционики. Вот уже свернули на переулок Инновационных Технологий. Оп, проскользнули мимо тупика Честных выборов и направились вдоль Мнемонического проспекта.

      Известная актриса Тата Татович спешила домой: во-первых, очень хотелось есть. Последний раз девушка только завтракала, поэтому и, во-вторых, очень хотелось есть, чтобы, так сказать, нагнать всё упущенное.

      Не то что бы в театре Всемирной драмы имени Гамлета Гамлетовича Датского плохо кормили. Дело совсем не в этом, просто, понимаете, Тата действительно была известной актрисой. Прославившись в братской Европе, она вернулась домой в качестве приглашённой звезды. Не за горами спектакль, поставленный для, под и вокруг Татович. Ну разве можно с таким грузом славы на плечах уминать вместе со всеми какие-нибудь там пирожки с капустой? Позволительно ли знаменитости такого масштаба на глазах у всех впиваться