Один такой. А. Я. Миров

Искандер, приблизившись к умолкшему джипу.

      – Да, – неохотно отозвался водитель. – Только Кубышкину ничего не говори! И, это, отгони его, – он погладил пострадавшего по кожаному рулю, – Куда подальше, чтоб жена не увидела.

      Дверь авто открылась, и на усеянную пластмассками тропу спрыгнул полноватый мужчина сорока пяти лет от роду. Знакомьтесь, Погремушкин Эразм Эразмович – глава Управы города Эс, честно избранный мэр, образцовый супруг зама по работе с населением Леонеллы Кузьминичны и по совместительству закадычный приятель главмента Мстислава Паркинсон-Кубышкина.

      Завидев жёлтую иномарку, что, подобно сытому лебедю, величаво втюхивала свою блестящую тушку на территорию, пытавшийся храбриться перед подчинённым Эразм вжал голову в плечи и с неожиданной для его мэрской комплекции скоростью устремился в Койку. Лопаткин устало закатил глаза. Закрыв дверь травмированного джипа, Ися ничтоже сумняшеся принялся подметать то, что когда-то было фарой.

      Из припаркованного в противоположном углу канареечного авто показалась голубая туфля. Потом вторая. Минутой позже окружающее пространство украсила целая Симона Паркинсон. Совершенно ничего не замечая вокруг, зам по медицине неспешно приводила в порядок алую юбку. У шёлковой одёжки во время езды словно затекли мышцы, и теперь ткань, покрывшись судорогами, никак не хотела распрямляться.

      Взглянув на себя в блестящий бок иномарки, Симона пришла к выводу, что она и так хороша. Надо признать, к данной словесной конструкции Паркинсон приходила ежедневно, но сей факт совсем не означал, что мысленный путь проделан зря. Тут, собственно, ради этого и, так сказать, шли.

      – Не горбись! – на глаза заму по медицине случайно попался выпадающий из общей картины прекрасного дворник тире сторож.

      Лопаткин, опершись подбородком о черенок метлы, засмотрелся на пестрящую солнечными бликами кучку пластмассовых осколков. Услышав требовательный совет Симоны, Искандер неторопливо выпрямился и ещё с меньшим энтузиазмом пожелал плывущей к зданию Управы даме здравствовать.

      Сёме, как называла Паркинсон супруга мэра, перечить было абсолютно невозможно. Это вам и главмент Мстислав Игнатович подтвердит. А вот Леонелла Погремушкина это дело очень любила, что, откровенно говоря, носило взаимный характер. Ни один день не имел шанса пройти вне препирательств Сёмы и Лёни.

      Симона Ахилловна же в долгу оставаться не любила, именно поэтому не справившийся с управлением глава Управы поспешил ретироваться, едва колёса жёлтой иномарки Паркинсон коснулись периметра Койки. Ведь, если уж у тебя не получается примирить свою жену с женой друга, то в таком случае будь добр не давать повод последней для излишних насмешек над первой.

      А вот, кстати, она – та самая первая: первая и единственная красавица Управы, по искреннему убеждению самой Погремушкиной. Стройная, аки метла Искандера, Леонелла бодро чеканила