Наследница из заброшки. Инна Пастушка

А, так я пристёгнутая.

      Женя кинул взгляд на ремень безопасности, которым была пристёгнута Оля и только усмехнулся. Она же продолжала:

      – Кстати, помнишь то колечку с брюликами, что мы с тобой смотрели? Так вот, сегодня я его купила.

      – Какое колечко?

      – Сейчас я тебе покажу, – с готовностью ответила Оля и потянулась к сумочке, которая лежала на заднем сиденье.

      – Не надо, – сцепив зубы, попросил Женя.

      Но Оля уже достала колечко и, нацепив его, кокетливо поиграла пальчиками, любуясь красотой бриллиантика в один карат.

      – Я же сказал, пристегни! Пристегни, я сказал! – взорвался Женя.

      – Так пристёгнутая же… – выкатила глаза Оля.

      – Пристегни рот! Рот пристегни! Кто тебе вообще разрешал его раскрывать?! – рассвирепевший Женя вёл машину, петляя по дороге из стороны в сторону.

      – Ну… что ты кричишь? – то ли обиделась, то ли испугалась Оля. – Я… я просто хотела показать…

      – А я тебя просил? – заорал он во всё горло. И резко затормозил. – Я тебя просил его покупать?!

      Оля никак не ожидала такой реакции от любимого мужчины. Таким она его видела впервые. Но, как бы там ни было, она должна оправдаться, по крайней мере, объяснить:

      – Ну… раньше ты не был против. Это всего лишь колечко…

      Похоже, это было последней каплей. Обезумевший Женя кинулся на Олю. Схватив её за плечи, он прижал девушку к спинке сиденья и, казалось, готов был вытрясти из неё всё, включая душу:

      – Всего лишь колечко?! И ради этого я упрятал жену в психушку?! Думал, заживу по-человечески с молодой женой. Всё так хорошо начиналось. Живи – не хочу! А что осталось?! Из-за твоих чертовых брюликов от типографии остался один пшик! Нет больше типографии, нет! Ничего больше нет! Ничего не осталось! Ни типографии, ни денег, ни Зинки!

      Рука метнулась к лицу, и он наотмашь ударил девушку. Оля, прикрывая лицо одной рукой, другой пыталась нащупать ручку двери. Наконец, ей это удалось и она, не забыв прихватить сумочку, выскочила из машины.

      Женя обхватил голову руками и истерично зарыдал. Врываясь пальцами в волосы, он тянул их, причиняя себе боль, совершенно не понимая, почему он до сих пор не может проснуться? В этом сне ему было больно и противно от самого себя.

      – Ничего не осталось, ничего! Ни типографии, ни Зинки…! – застонал он и ударился головой об руль. Клаксон издал пронзительный звук.

      Оля убегала, стараясь затеряться во дворах многоэтажек, не совсем понимая в каком районе находится.

      Наевшись супа, Зина заснула. Тётя Паша обняла её спящую и тихонько запела:

      «Месяц над нашею крышею светит, вечер стоит у двора.

      Маленьким птичкам и маленьким деткам спать наступила пора.

      Завтра проснешься, и ясное солнце снова взойдет над тобой.

      Спи, мой воробышек, спи мой сыночек, спи, мой звоночек родной»

      Она не заметила, как воспоминания привели её в дом, где она – молодая, счастливая, с сыном на руках. Муж – живой, она – любимая, будущее – безоблачное. Тётя