Всё к лучшему. Рассказы. Сергей Харитонов

Мало ли чего срочно надо приехать. Дети подрастают, двое их у меня – дочери 16 лет и сыну 14. Самый возраст…

      А кто присмотрит? Жена в магазине торгует. Хоть и малые, а тоже деньги. Мы уж себе то почти ничего и не покупаем, всё на них, на детей идёт.

      Но это сейчас, осенью у неё зарплата 8 тыщ, магазин то в деревне, оборота нет совсем, дачники разъехались. А летом дак хозяин и по 10, и по 12 платит, да, нормально. Могла бы в городе работать, тут продавцам и по 15 платят, но далеко ездить, 20 километров. Так все деньги на дорогу и уйдут.

      У нас тут ещё ничего, а я вот в Курске работал, так там работягам местным по 18 тыщь платили, и они довольны – дома, говорят. Зато ездить никуда не надо. У меня 25 за вахту всего-то и выходило.

      И уже подъезжая, задал ему вопрос: «Ну, а как вы относитесь к правительству? К Единой России? А то, вот говорят, что это только в Москве да Питере их народ не любит, а на местах все за них, все благодарны.»

      И вся любовь к руководителям страны была озвучена несколькими матерными словами, впервые произнесёнными за всю дорогу.

      Пассажир № 4.

      Сухонький, маленький старичок в тёмных очках. Не говоря адрес, полуутвердительно, полувопросительно: «Довезёте?!»

      И очки снял. Вот кошмар – лицо всё в больших чёрных воспалённых родинках, местами пластырем заклеенных.

      Вздрогнул я, но, через силу улыбнувшись, кивнул и открыл дверь.

      – Куда?

      – Да в радиологию, в раковый корпус, на Калужской.

      – Прямо как у Солженицына…

      – А зря усмехаетесь. С ним, с Солженицыным, я ведь лично знаком был. Хотите, расскажу?

      С весёлым задором на меня смотрит.

      – Не боитесь заразиться? И правильно – рак у меня, кожи. Не заразно это, сами понимаете.

      Уж лет 20, как болею. Врачи курить запретили, на солнце быть запретили, в горы ходить запретили – а я ведь всю жизнь увлекался – на катамаране по речке горной вниз сплавлялся… Да-а… В этом году вот впервые не поехал, весной руку сломал, только зажила.

      – Так ведь нельзя же в горы…

      – И курить тоже – он открыл холщовую сумку, лежащую на коленях – она была полна блоками сигарет. В больницу вот с собой взял, на пару недель чтобы хватило.

      – ?????

      – Врачей лечащих я за эти 20 лет троих уже похоронил. И каждый новый одно и тоже талдычит – не кури, на солнце не ходи…

      А дальше рассказал он мне такую историю:

Олег Игоревич

      Маленькому Олежке жилось, как и всем советским детям середины тридцатых – беззаботно и солнечно. Мальчиш Кибальчиш с Будённым, товарищ Ворошилов и дедушка Калинин.

      А по выходным кино с мамой или бабушкой (одного его, шестилетку, пока не пускали). Щорс с Чапаем, да Котовский весёлый обернувшись, во весь экран шашкой над головой кругом «Э-эх-х», коня на дыбы поднимут и по голове прям беляку проклятому.

      Как же здорово, что мы их победили! И жизнь теперь одним только омрачена – что нету врагов, некого побеждать, не на кого в атаку нестись под грохот очереди пулемётной.

      С