Стасины Истории. Марина Александровна Юрина

что девчонка, едва добравшись до подушки, моментально засыпала. Но бывали и такие вечера, когда Стася долго не могла уснуть, ворочалась и даже неслышно плакала. Тогда она вспоминала о Пангасиусе.

      Когда-то Пангасиус показал Стасе папа. Папа всегда выходил на балкон с «молодым поколением». И там они могли говорить с Пангасиусом по душам сколько хочешь.

      Они с мамой уже три года, как-то существуют без папы. Мама все работает и работает. Бессонные дежурства в больнице прибавили ей темноты под глазами и суровую складку между бровей. А глаза у мамы остались прежними – прозрачно-зелеными, точно утренняя морская волна.

      Стася вспомнила, как мамины глаза сияли, когда папа получил майора.

      Праздновали всей семьей. А через неделю папа умер. Получил серьёзное ранение прямо на базе и умер. Стася помнит ночную суету, срочные сборы и последний папин видеозвонок: «Прилетели мы в Сирию. Будем служить Отечеству в Хмеймиме. Это военная база наших. Все хорошо. Целую всех.»

      А потом…потом…случилось страшное. Стася слушала и не могла поверить. Как же так? Ведь Новый год! Несправедливо это! Сухие строчки Интернет-новостей расплывались и множились в стасиных слезах. «В результате минометного обстрела российской авиабазы Хмеймим в Сирии 31 декабря были повреждены и фактически выведены из строя не менее 7 боевых самолетов. Ранения получили около 10 военнослужащих.

      Утверждается, что выведены из строя четыре фронтовых бомбардировщика Су-24, два многоцелевых истребителя Су-35С и один военно-транспортный самолет Ан-72.»

      Стася не очень понимала, кто обстрелял папину самолётную базу, но точно знала, что это страшные, жестокие люди – они убили папу…Папу!!! Её ПАПУ!!! И мама теперь ночами плачет горько в подушку и пропадает а работе. Потускнели её зелёные глаза.

      Стася с тех пор подолгу смотрела на небо. Она представляла, что там, на Пангасиусе теперь живет папа. Стремительно проносится на своей «сушке» над изумрудными всполохами звезды. И вдруг вспомнила, как она, трёхлетняя, ещё не садиковская даже спросила у папы:

      – Пап, а мы думаем печатными или прописными буквами?

      Папа удивился, но все-таки придумал ответ:

      – Ты, Стасенька, раз умеешь писать буквы только печатными, значит, и думаешь по-печатному. А мы с мамой, раз пишем прописью, значит, и мысли наши тоже выходят прописными буквами!

      – А когда печатные мысли превращаются в прописные? – продолжала допытываться Стася.

      Папа взъерошил широкой шершавой ладонью жесткий ежик седеющих волос и ответил:

      – Ну-у, наверно, когда писать учатся…Вот ты, например, сначала вообще не думала буквами, только мыслями, а сейчас думаешь по-печатному, а писать научишься – будешь мыслить по-письменному!

      Стася слизнула со щек две тяжелые слезинки. Посмотрела на часы – опять пол-второго…

      Ничего не поделаешь, получается, что она снова полуночничает. И мама с утра её не добудится. А завтра на два дня ехать к бабушке.

      «Хорошо, – убедила себя Стася, – Я же взгляну на Пангасиус всего одним