Город Баранов. Николай Николаевич Наседкин

прицепились? А если – в «Барановскую правду»?

      – Что ты! – усмехнулась Лена. – В областную газету берут только лучших из лучших бойцов пера, прошедших многолетнюю выучку-муштру во «Флажке». В молодёжке, кстати, бурлят два соцсоревнования: за право быть призванным в «Барановскую правду» и за право быть принятым в ряды капээсэс. Практически все наши областные правдисты – бывшие примерные и уже седые флажковцы…

      Что ж, пришлось ждать-покориться. Впрочем, всё, что ни делается в этом лучшем из миров – всё к лучшему. Навалилось столько дел-забот, что и без работы-службы вертелись с Леной, еле поспевали. Прописались, подали заявление в загс, заказали мне протез, нашли-сняли квартиру, более-менее обустроились, начали готовиться к скромной, но всё равно обременительной свадьбе. С родичами мы, разъехавшись, зажили вполне мирно, по выходным порой наезжали в гости. Кстати, квартиру нам на самом краю города отыскала через знакомых Виктория, и она же сняла для нас с книжки 800 рублей. Мы сразу заплатили квартирной хозяйке 600 рубликов за год вперёд и зажили припеваючи в отдельной однокомнатной берлоге, где имелось из мебели лишь двуспальная тахта и кухонный стол.

      Вскоре и мои родные порадовали нас: матушка где-то наскребла-назанимала полтыщи, да Вадим Николаевич с Надеждой Михайловной из Луганска подбросили триста рублей. Так что мы мигом сообразили холодильничек «Вега», скромный маломерный телеящик под названием «Сапфир», простенькую радиолу «Серенада» да ещё кой-чего по мелочи. Ефросиния Иннокентьевна выделила нам на приданное трёхстворчатый платяной шкаф и два полумягких стула.

      Свадьбу мы играли в доме на Фридриха Энгельса. Собралось человек двадцать, причём все – родственники: у Лены оказалось тьма-тьмущая тёток, дядек, кузенов и кузин, которых до свадьбы я и не видел и встречал потом только раза три-четыре – на похоронах семейных. С работы – а мы к тому времени уже служили в молодёжке – присутствовали на торжестве фотокор Юра со вспышкой и завотделом Люся Украинцева, томная молодая дамочка с чувственным блеском в полуприкрытых очах и лениво-барскими жестами. Она чуть было не стала причиной неприличного скандала, ибо приворожила вдруг сомлевшего Толяна да так, что Ефросиния Иннокентьевна, забыв про интеллигентность и гостей, вынуждена была буквально отрывать своего ловеласа от пышногрудой Люси, уволакивать «кобелину проклятого» в тёмную спальню и потихоньку хлестать там по щекам.

      Я сидел во главе стола в белой рубашке, в галстуке – напыщенным женихом и по пьяному хорному крику гостей «горько!» напоказ прикладывался к накрашенным губам Лены. Из левого рукава моего торчал новенький протез в светло-коричневой кожаной перчатке. Родственники новоиспечённые пересказывали друг дружке на ухо жуткую историю о том, как я по пьяни отпилил себе руку ножовкой, застав Ленку в постели с двумя неграми…

      На свадьбе было, одним словом, весело и пьяно.

      Глава III

      Как я чуть не стал отцом и диссидентом

1

      Не знаю, не ведаю, советовалась