Любовные ошибки леди Валери. Блайт Гиффорд

как произносят ее имя, Валери опустилась на колени перед королевой. До ее ушей донесся обрывок фразы: герцог обратился к переводчику, который затем перевел его слова королеве: «Она правнучка одной из дам, которая приехала в Англию с Элеонорой Кастильской, женой Эдуарда I».

      Да, фрейлина Элеоноры Кастильской была ее прабабкой. Почти сто лет тому назад она состояла в свите еще одной королевы-иностранки.

      Услышав перевод, королева кивнула и спросила, говорит ли Валери на ее языке.

      К сожалению, кастильский язык для нее такой же чужой, как ее язык – для королевы.

      Она покачала головой.

      – Могу лишь сказать «Добро пожаловать».

      Однако королева улыбнулась. Она протянула руку, почтительно коснулась броши на груди Валери и обратилась к стоявшему рядом священнику.

      – Королева хочет знать, не из ее ли страны ваша брошь? – перевел он.

      – Да, ваше величество. Она тоже приехала из Кастилии, – ответила Валери.

      Королева заговорила, отчетливо произнося каждое слово:

      – Мы… должны встретиться еще.

      Ее слова показались Валери благословением.

      – Надеюсь, ваше величество.

      Валери опустилась на колени перед герцогом – нет, королем! – почти не глядя на него; слова королевы задели ее за живое.

      Встала она, еще улыбаясь. Повернувшись, она оказалась лицом к лицу с рыцарем, которого уже видела раньше: он стоял по правую руку от герцога. Темные кустистые брови нависали над голубыми глазами; точеные нос и скулы были обветренными. Незнакомец, как и ее муж, похоже, больше привык к полям сражения, чем к парадным залам.

      Она вежливо кивнула и стала ждать.

      – Леди Валери, я сэр Гилберт Волфорд.

      – Вас прозвали Волком? – Ее улыбка увяла.

      Перед ней стоял человек, который послал ее мужа на смерть.

      Когда леди Валери повернулась к нему и их взгляды на миг встретились, он лишился дара речи.

      Наконец-то он разглядел ее как следует. Светлая кожа. Черные глаза… они стали другими после того, как она поняла, кто он такой. Что стерло ее улыбку и вызвало грусть – его семейная история или военная репутация? Не имеет значения. Она словно поставила перед собой крепкий, непробиваемый щит. По ее лицу невозможно было угадать, о чем она думает. До последнего времени Гил считал вдову женщиной, которая нуждается в защите. Теперь ему показалось: такая женщина, такая союзница стала бы ценным приобретением на поле боя.

      – Да, некоторые так меня называют, – не сразу ответил он. – Ваш муж служил в моей роте.

      – Знаю. – Она опустила глаза в пол.

      Неужели она снова погрустнела? Неужели заплачет?

      Гил поспешил продолжить:

      – Значит, вам наверняка известно, что атака, в которой он погиб, помогла снять осаду. Смерть вашего мужа была не напрасной.

      – Какое утешение! – Ее тон подразумевал совсем другое.

      – Он был достойным бойцом. Его гибель стала для всех ударом.

      Их