Час кроткой воды. Элеонора Раткевич

дома он никогда не говорил, почему подрался. И никогда не допустил бы, чтобы Лисий След пришел в школу выяснять, в чем дело. Он безмятежно врал, выдумывая какие-то мелкие поводы, и смеялся: “Ничего-ничего, отец, ты бы видел того парня!” Лисий След лечил синяки и кровоподтеки, и вера его в безобидность очередной причины школьных драк, несмотря на привычное доверие, таяла с каждым днем. Он был опасно близок к тому, чтобы вмешаться, и Ночному Ветру стало все труднее сочинять отговорки. Оставалось надеяться разве что на чудо. И чудо случилось.

      Заводила травли перед всем классом и учителем земно поклонился ему и попросил прощения. Не за то, что травил его – а за гадости, сказанные о его отце.

      Сын генерала был общепризнанным вожаком класса. Травля прекратилась, словно по волшебству.

      Как ни странно, Дани потом даже сдружился со своим бывшим преследователем. Ведь теперь тот и сам был готов и словами, и кулаками объяснить любому, что Лисий След – человек высокого мужества.

      – Даже не пойму, как у меня тогда язык повернулся все эти пакости говорить, – с горечью признавался он. – Совсем головой не думал. Просто видел – чужак ты. Другой. Совсем непонятный. Даже страшный немного, наверное. Тебе двенадцать, а ты знаешь больше любого из нас. А при этом не нашего поля ягода. Совсем не нашего. Даже прозвание у тебя самое что ни на есть уличное. Как у побродяжки, понимаешь?

      – А я и был побродяжкой, – отвечал Ночной Ветер. – Это и в самом деле прозвание из уличных. Но я не сменю его ни за что. Оно принесло мне удачу. Оно принесло мне моего отца. А от него я никогда не откажусь, ни за что. И от прозвания – тоже.

      Сменить прозвание на более шикарное означало для Ночного Ветра и предать, и сдаться.

      Он не предал и не сдался.

      По сравнению с мытарствами первых лет обучения среди вельможных отпрысков экзамены на должность оказались плевым делом. Против закаленного бойца, позабывшего сам смысл слова “сдаться”, даже у самого предубежденного экзаменатора не было шансов. Ночной Ветер был прав в своем выборе – и не зря выстоял травлю. Любая другая школа при сдаче экзамена в столичном округе не дала бы ему и половины шанса. И так из должностей среднего ранга он получил самую малозначительную – даром, что экзамен сдал вторым из первой восьмерки кандидатов. Но все же это был средний ранг, и они с сыном генерала славно повеселились, отмечая удачное начало. Вот и еще один урок, извлеченный из пребывания в лучшей школе столицы: богатство и знатность могут изрядно заморочить юным соплякам голову, но вовсе не обязательно они еще и застят совесть. И если кто-то возьмет на себя труд проветрить такому сопляку мозги, пока еще не поздно, сердце возьмет свое.

      Дани часто виделся со своим школьным другом, пока его самого не перевели служить в Далэ. Провинция, да – но ведь не захолустье какое-то. Первый по значению из всех округов страны. Потому что Далэ не просто окружной центр, один из двенадцати общим счетом, нет. Именно в Далэ рождается на свет хрупкое чудо этого мира – фарфор. Будь то тяжелые вазы или