Бабушкины рассказы. Е. И. Вощинина

Не забудьте, когда будете считать, маму, папу, а по воскресеньям – тётю. Мыть посуду назначала мама девочек постарше, уже школьниц. И комнаты убирать тоже, каждый день. Комнатушки, правда, маленькие (по два человека в каждой спали). А каждую подмести надо, да большую общую столовую, коридор длиннющий, кухню и прихожую. Вот сколько работы! Ещё хорошо, что их много было.

      Но зато как все дети веселиться умели! Высыпят все дети на улицу к вечеру – целая компания! Вот им вдогонку распахивается окно и высовывается бородатая красивая голова их отца:

      – Лиза, ты старшая, за всех отвечаешь. Дети, слушайтесь все Лизу!

      Да так строго скажет! Тут уж всё – приказ!

      А его-то слушались все дети не только как папу, но и как батюшку – он был священником в церкви, возле которой они жили и куда ходили каждое воскресенье.

      К их весёлой компании прилипали Катя с братом, и все бегом на большую лесную поляну, играть во всякие «бегучие» игры: лапту, «палочку-выручалочку», «флажок» (что надо, незаметно подкравшись, стащить у «противника»), «день и ночь»… Да не перечесть…

      А вечером их папа-батюшка садится за фисгармонию (такой музыкальный инструмент, похож на пианино), начинается хоровое пение. Хор – все свои дети. Никаких певцов приглашать не надо.

      Если окна их дома открыты, то люди часто перед домом собираются и слушают. Хор хорошо пел.

      Вот однажды старшая девочка Валя отпустила Глашу с Катей на ближайший деревенский пруд посмотреть утят, говорят, вылупились. Пришли. На пруду полоскала бельё молоденькая девушка. Поздоровались. И утята тут плавают, ещё маленькие, а плещутся, ныряют, то расходятся по воде, то опять вместе толкутся. А где же их мама-утка? Нет её, только курица по берегу топчется, какая-то растрёпанная, взволнованная, кричит «кудах-тах, кудах-тах», да не так, как когда яйцо снесёт, радостно, а сердито, будто зовёт кого-то. Дети спрашивают девушку:

      – А где же их мама-утка?

      Девушка улыбнулась:

      – Утят-то высидела не утка, а курица, вон эта. Плавать она не умеет, кричит и зовёт их, думает, наверно, что они утонут. А им-то что – вода им родная, что курице земля, а ласточке воздух.

      Нам стало жаль курочку.

      – Ничего, – говорит девушка, – привыкнет.

      Утята всё же послушались мать-курицу, вышли из воды и пошли за ней к огороду.

      – Смотри, они всё же язык куриный понимают, – удивилась Катя.

      – Ну, раз их мама только по-куриному говорит, им приходится понимать, – ответила Глаша, – ты же свою маму понимаешь, когда она по-французски с тобой говорит.

      Обе рассмеялись. Но всё же они решили, что утятам плохо плавать без мамы. Не знают, что можно из пруда им есть, что нужно вылавливать, когда ныряют.

      – Пусть они пристанут к чужой взрослой утке и научатся родному утиному языку, – сказала Глаша.

      – А курочка пусть свои яички положит и высидит родных цыплят, которые в воду не полезут и на родном курином языке с мамой разговаривать будут.

      Конечно, охотно согласилась Катя. И всем будет хорошо.

      Обе решили навестить утят в следующее воскресенье.