Звёздные Войны. Катализатор. Изгой-Один: Предыстория. Джеймс Лусено

контейнер кумулятивный заряд превратил в фарш полдюжины морсириан, остальные повалились без чувств. Лежавший на границе взрыва Хас принял часть удара на себя, а очнувшись, обнаружил, что Матиз и Кренник тащат его к кораблю, в то время как остальные члены команды направляют два оставшихся контейнера в передний грузовой отсек «Доброго вестника».

      – Никто не должен был пострадать, – бормотал Хас, когда Матиз опустил его на холодную палубу трюма. – Никто не должен был пострадать…

      Последним, что он увидел, прежде чем вновь потерять сознание, были глаза Кренника, сверкавшие под маской.

      – Природа обмана непредсказуема, – сказал Кренник в микрофон маски. – Тем не менее поздравляю, Хас. Ты теперь полноправный агент Республики.

      Еще брезжил рассвет, когда Лиру разбудили и сказали, что ей приказано немедленно покинуть Крепость. Никто из служанок не мог объяснить почему, а две из них неудержимо рыдали. Пока Лира одевалась, одна из валлти завернула шестимесячную Джин в одеяло, поцеловала ее и вложила в руки Лиры. Она крепко обняла каждую, и служанки, плача, остались на лестничной площадке, в то время как двое охранников повели Лиру вниз. Снаружи, хотя солнце стояло в небе намного выше, чем месяцем раньше, было прохладно из-за непрекращающегося северного ветра, и Лира невольно вздрогнула, пока ее вели к ожидавшей повозке.

      – Куда вы нас везете? – спросила она.

      Ответа она не ожидала и оказалась не готова к словам возницы:

      – В тюрьму Тамболора.

      Сердце ее забилось сильнее. Неужели ее и Джин переводят туда? Неужели Гален все еще отказывается присягнуть на верность новому режиму и теперь им, всем троим, грозит тюрьма? Или еще хуже – Галена приговорили к смерти?

      А может, их всех?

      Сомнения продолжали терзать Лиру, пока повозка катила по городским улицам; затем впереди появилась тюрьма, холодная и отталкивающая. Она столь часто видела тюрьму из своих покоев в Крепости, что, оказавшись прямо перед этим ненавистным местом, почувствовала себя словно в дурном сне.

      Распахнулись высокие ворота, и внезапно рядом с повозкой появился Гален в сопровождении двух тюремных охранников. Он похудел гораздо сильнее, чем она себе представляла, а борода его доходила до груди. Охранники, однако, не пытались его удержать, когда он, с трудом переставляя ноги, направился к ней, а затем обнял ее и Джин.

      – Я так ждал этого мгновения, – проговорил он, отступая на шаг. Взгляд его упал на Джин. – Дай мне ее подержать.

      Лира передала ему девочку. Он осторожно отвернул закрывавшую ее лицо пеленку и улыбнулся шире, чем когда-либо доводилось видеть Лире. Джин пошевелилась в руках отца, и Лира заметила:

      – Она тебя помнит, Гален.

      – Красавица, – сказал он, разглядывая лицо малышки. – У нее изменился цвет глаз.

      – Да, в них появились крапинки, – кивнула Лира.

      – Звездочки, – сказал Гален. – Вот что в ее глазах.

      – Гален, что происходит? – рискнула спросить Лира. – Почему нас сюда привезли?