Этимологический словарь мирового русского языка. Том 3. Л – Р. Владимир Лебедев

действия по Резанью Глинянных Табличек, которые таким образом либо Пишут, либо Читают, либо Говорят (по писанному).

      (см. «ГОВОРИТЬ», «ЧИТАТЬ», «ПИСАТЬ», «РЕЧЬ», «ЛЕГИОН»).

      ЛЕЛЕГИ – (греч. Λέλεγες, лат. Leleges) – одна из древних народностей, по греческим преданиям, обитавшая наряду с пеласгами и карийцами на юге Балканского полуострова, островах Эгейского моря и в Малой Азии. Согласно античным авторам, Лелеги жили в Беотии, Мегаре, Лаконике, Мессении, Локриде, Этолии, Акарнании, на островах Самос и Хиос, а также в Троаде и Ионии.

      Имя раскрывается следующим образом: Лелеги – (ЛЛ=ПЛ) – Пелеги – Пелесги – Пеласги.

      (см. «ПЕЛАСГИ», «ЛИКИЯ»).

      ЛЕЛЬ – по представлениям польской и русской «кабинетной мифологии» раннего Нового времени (XVI – XIX века), славянское божество любви и/или брака. Образ Леля нередок в литературе и искусстве этого и последующих периодов («Руслан и Людмила» Пушкина, «Снегурочка» А. Н. Островского и др.).

      Начиная с XIX в. исследователи отрицают существование у славян наличие такого божества или персонажа. Во многих славянских народных песнях встречается рефрен «Ой, лель-ладо» либо «Лада, лель-люли», который и был ошибочно принят за имя божества наряду с образом богини Лады или Ладо.

      Исходя из убеждения, что у древних славян были боги, соответствующие римским, польские историографы XVI века – Меховита, Кромер, Стрыйковский – признавали у языческих поляков существование богини Лады и её двух сыновей, Леля и Полеля, соответствовавших Кастору и Поллуксу; Меховита ссылался, в подтверждение этого, на слова древних песен: «Lada, Lada, I leli, I leli, Poleli». Иннокентий Гизель, составитель «Синопсиса», повторяя Стрыйковского, в главе «Об идолах» приписывает древним языческим русским тех же богов. Русские мифологи конца XVIII и первой половины XIX веков не сомневались в существовании у язычников славян и русских бога любви и браков Леля. Этот образ проник и в художественную литературу классицизма и романтизма. Державин упоминает его в своих песнях. У Пушкина («Руслан и Людмила») на пиру князя Владимира Баян славит «Людмилу-прелесть и Руслана, и Лелем свитый им венец».

      Припев, в разных формах – лелю, лелё, лели, люли – встречается в русских народных песнях; в сербских «кралицких» песнях (троицких) величальных, имеющих отношение к браку, он встречается в виде лельо, лелё, в болгарской великодной и лазарской – в форме леле. Таким образом припев восходит к глубокой древности. Старинный польский припев лелюм (если он действительно существовал в этой форме, с «м») А. А. Потебня объясняет через сложение лелю с «м» из дательного падежа «ми», как в малорусском «щом» (вместо «що ми»). В припеве «полелюм» (если он верно передан польскими историографами) «по» может быть предлогом; ср. белорусские припевы: люли и о люлюшки. Соображения об этимологическом значении припева лелю и проч. высказывались Вс. Ф. Миллером и А. А. Потебнёй. См. также Брюкнера. По Н. И. Толстому, припев типа ой-лели-лель, в разных вариантах представленный у многих славянских