Дядя Динамит. Пелам Вудхаус

милосердно.

      – Очень глупо! Так я ей и сказал. Хорош бы я был на этой таможне!

      Лорд Икенхем вздохнул:

      – Так-так, понятно… А жаль. Богатый муж ей очень нужен. Она совсем на мели.

      Мартышка дернулся. Любовь любовью, но жалость-то не умерла.

      – Мне кажется, – продолжал граф, – она недоедает.

      – Чушь какая-то!

      – Нет, не чушь. Она похудела, а главное – она просто кинулась на баранину с горошком. Скульптура – невыгодное дело. Кто купит эти бюсты?

      Мартышка немного успокоился.

      – Ты не волнуйся, – сказал он, – у нее есть деньги, тетка из Канзаса оставила.

      – Я знаю, но боюсь, что их нет. Вероятно, Отис вытянул. Она тут два года, а он за два года вытянет любую сумму.

      – Салли очень умная.

      – Ум совершенно ни при чем. Умнейшие женщины теряют разум, когда доходит до любимого брата. Вот, посуди сам: я ей написал, пригласил пообедать, и она с восторгом согласилась. Пишет, что ей очень нужно меня повидать. «Очень» – подчеркнуто. Мне это не нравится. Так писал ты, когда хотел занять денег. Что ж, завтра я ее увижу. Бедная Салли! Дай Бог, чтобы все обошлось. Замечательная девушка.

      – Да.

      – Ты тоже так думаешь?

      – Конечно! Я очень хотел ей помочь. Гермиона сказала, старый Босток собирается заказать свой бюст, и я посоветовал обратиться к Салли.

      – Так-так… Может растрогаться. «Какая чистота, – воскликнет она, – какое сердце!» Еще не все потеряно, Мартышка, только веди себя правильно.

      – Ты не забыл, что я женюсь на Гермионе?

      – Да ну ее!

      – Дядя Фред…

      – Советую как друг. Ты тонкий, трепетный человек, склонный к меланхолии. Помню, на этих бегах, когда полисмен взял тебя за шиворот… Одно слово – Гамлет. Тебе нужна веселая, добрая жена, которая поставит капкан на епископа, если он у вас заночует. Сомневаюсь, чтобы твоя Гермиона проткнула кому-нибудь грелку. Нет, она не для нас. Пошли телеграмму понежней – прости, передумал и так далее. У меня есть бланки.

      Лицо у Мартышки озарилось неземным светом.

      – Дядя Фред, – сказал он, – дикие кони не оттащат меня от этой девушки.

      – Они и не станут, – заверил граф.

      – Я ее боготворю. Я готов для нее на все. Вот, к примеру, она думает, что я не пью. А почему? Потому что она сказала, что молодые люди только и делают, что пьют, как насосы. А я говорю: «Пьют? Не понимаю! Я – в рот не беру». И пожалуйста.

      – Значит, когда ты к ним приедешь…

      – …дадут лимонада. Я на это шел. Тяжело, но выдержу. Сказано тебе – боготворю. Если уж она не ангел в человеческом облике – я и не знаю, где эти ангелы. До сих пор я не умел любить.

      – Что ж, мог научиться. Я заботливо созерцал пятьдесят семь твоих попыток, начиная с веснушчатой девицы в танцклассе, которая дала тебе в глаз ведерком, и кончая…

      Лорд Икенхем искал слова. Мартышка ждал.

      – …кончая этим гибридом Джордж Элиот, Боадицеи и покойной миссис Кэрри Нейшн. Этой пламенной гувернанткой. Этой крутой девицей, с которой ни один разумный человек не войдет в темную аллею.

      Мартышка