Поражение на западе. Разгром гитлеровских войск на Западном фронте. Милтон Шульман

патриотизма, презиравшие гражданские власти, защищенные от гражданского судопроизводства, профессиональные военные образовали замкнутую касту, скованную присягой немецкому императору и собственным кодексом чести. Для офицера, совершившего проступок или преступление, не существовало более грозного и унизительного приговора, чем приговор суда чести. Лишение воинского звания было приглашением (часто принимаемым) к самоубийству.

      Привилегированная, с почти средневековыми неизменными традициями, благоговейно уважаемая гражданским обществом, военная каста получала полномочия непосредственно от кайзера и была инструментом осуществления его власти. Опираясь на раннем этапе на эту по своей природе антиреспубликанскую касту, республика обеспечила свою гибель; в дальнейшем ржавчина прусского милитаризма разъест всю ее структуру.

      Насколько сильные презрение и ненависть испытывали некоторые имперские офицеры к своим штатским повелителям, видно из письма Людендорфа, начальника штаба фон Гинденбурга, которое он написал жене в феврале 1919 года: «Оставив нас в живых, революционеры совершили величайшую глупость. Если я снова приду к власти, пусть не ждут пощады. Я с чистой совестью повешу Эберта и Шейдемана с компанией и буду смотреть, как они болтаются на виселицах»[3].

      Все же именно на таких людей пришлось опираться слабому социал-демократическому правительству. Из всех грозящих ему опасностей самую страшную представляли группы демобилизованных солдат и матросов, руководимые коммунистами. Чтобы справиться с этой угрозой, у правительства было два выхода: организовать народную армию под управлением людей, которым можно было доверять, или призвать на помощь профессиональных солдат, преданных традициям прежнего имперского режима. Аргументацию правительства сформулировал Густав Носке, военный министр и лидер социал-демократического большинства во временном правительстве Фридриха Эберта:

      «К нашему глубокому сожалению, сержантский и рядовой состав армии не выдвинули ни одного лидера, несмотря на то что повсюду власть была в их руках. Я был вынужден обратиться к офицерам. Безусловно, многие из них – монархисты, но, когда возникает задача реконструкции, приходится прибегать к помощи профессионалов. Армия без дисциплины – пародия на армию. Если необходимо выбирать между плохим офицером, социал-демократом, и хорошим офицером, консерватором, я выбираю второго».

      Таким образом, вместо ликвидации старого офицерского корпуса, его поспешно возродили под названием «добровольческий корпус» («фрейкор»). Добровольческий корпус формировался Генеральным штабом из остатков потерпевшей поражение армии втайне от временного правительства и без его согласия. Однако, узнав о существовании «фрейкора», Эберт и Носке вздохнули с облегчением. Это была единственная сила, способная сделать то, что, по их мнению, сделать было необходимо. Добровольческому корпусу был выдан мандат на подавление всякой оппозиции, в особенности революционеров

3

Маргарита Людендорф. Als Ich Ludendorffs Frau War. Мюнхен, 1929. С. 209.