Я, ты и все, что между нами. Кэтрин Айзек

с метлами, и тут двойные двери распахнулись и один из членов персонала, Рахим, предложил ему руку для поддержки и увел его прочь.

      – Кийя, – произнес Уильям.

      У Рахима, сомалийца по происхождению, в его двадцать четыре – двадцать шесть лет тоже был Xbox, поэтому им было что обсудить.

      – Эй, Уильям. Твоя бабушка скоро будет обедать. Возможно, останется несколько ананасовых слоек, если хочешь.

      – О да. – Мой сын никогда не отказывался от еды, и только если я готовила что-то невероятно сложное, он неизменно смотрел на это, как на тарелку дымящихся промышленных отходов.

      Когда Артур вышел в дверь, а вслед за ним и Рахим, на их месте появилась мужская фигура. Кожа вокруг его висков потускнела от долгих лет, прошедших в состоянии постоянного напряжения, которое оказало большее влияние на его здоровье, чем то обстоятельство, что он был алкоголиком в завязке.

      – Дедушка! – Лицо Уильяма озарилось улыбкой, а тусклые серые глаза моего отца оживились.

      Глава 2

      Это одно из маленьких чудес моего мира: даже перед лицом невообразимого бремени мой отец светился изнутри, когда внук был рядом.

      – Уильям, ты все собрал?

      – Ага. Собрался и готов двигаться в путь, дедушка.

      Папа взлохматил его густые кудрявые волосы и сделал шаг назад, чтобы рассмотреть его.

      – Я бы отвел тебя в парикмахерскую перед поездкой.

      – Но мне нравится, когда они длинные.

      – Ты выглядишь как разорванная подушка. – Уильям хихикнул, даже несмотря на то, что слышал эту шутку столько раз, что уже сбился со счету.

      – Сколько минут в четырех с половиной часах? – проверял его папа.

      – Хм… Двести… семьдесят.

      – Молодчага, – он резко притянул его к себе и обнял.

      То, что мой сын занесен в список Одаренных и Талантливых по математике, не было моей заслугой. Арифметика определенно не самая сильная моя сторона, а единственные фигуры, по которым Адам был специалистом, разве что песочные часы.

      Впрочем, отцом для Уильяма всегда был больше мой папа, бухгалтер, чем Адам. Домик моих родителей находился в десяти минутах от нашего, и для Уильяма, до того как он пошел в школу, он был вторым домом, местом, где мой сын ломал голову над пазлами с моим папой и пек волшебные пироги с мамой.

      Моя мама уже не была той бабушкой, что раньше, семь или восемь лет назад она была бы первой в очереди на спуск с огромной извилистой горки в местном мягком игровом комплексе с Уильямом на коленях. Она никогда не переживала о том, что выглядела как взрослый ребенок; мама просто скидывала свои ботинки и прыгала, а Уильям взвизгивал от удовольствия, пока другие женщины ее возраста, у которых не было диагноза, который к тому времени уже был ей озвучен, оставались снаружи и пили свое латте.

      – Давай-ка я дам тебе что-то на мелкие расходы, – произнес папа, роясь в карманах брюк.

      – Не нужно, – неубедительно пробормотал Уильям, когда папа вкладывал двадцатифунтовую купюру ему в руку.

      – Купи себе комикс о паровозике.

      – Можно