[TEST] Преступление и наказание. Федор Достоевский

проснись!

      «Что им надо? Зачем дворник? Все известно. Сопротивляться или отворить? Пропадай…»

      Он привстал, нагнулся вперед и снял крюк.

      Вся комната была такого размера, что можно было снять крюк, не вставая с постели.

      Так и есть: стоят дворник и Настасья.

      Настасья как-то странно его оглянула. Он с вызывающим и отчаянным видом взглянул на дворника. Тот молча протянул ему серую, сложенную вдвое бумажку, запечатанную бутылочным сургучом.

      – Повестка, из конторы, – проговорил он, подавая бумагу.

      – Из какой конторы?..

      – В полицию, значит, зовут, в контору. Известно, какая контора.

      – В полицию!.. Зачем?..

      – А мне почем знать. Требуют, и иди. – Он внимательно посмотрел на него, осмотрелся кругом и повернулся уходить.

      – Никак, совсем разболелся? – заметила Настасья, не спускавшая с него глаз. Дворник тоже на минуту обернул голову. – Со вчерашнего дня в жару, – прибавила она.

      Он не отвечал и держал в руках бумагу не распечатывая.

      – Да уж не вставай, – продолжала Настасья, разжалобясь и видя, что он спускает с дивана ноги. – Болен, так и не ходи: не сгорит. Что у те в руках-то?

      Он взглянул: в правой руке у него отрезанные куски бахромы, носок и лоскутья вырванного кармана. Так и спал с ними. Потом уже, размышляя об этом, вспоминал он, что и полупросыпаясь в жару, крепко-накрепко стискивал все это в руке и так опять засыпал.

      – Ишь лохмотьев каких набрал и спит с ними, ровно с кладом… – И Настасья закатилась своим болезненно-нервическим смехом. Мигом сунул он все под шинель и пристально впился в нее глазами. Хоть и очень мало мог он в ту минуту вполне толково сообразить, но чувствовал, что с человеком не так обращаться будут, когда придут его брать. «Но… полиция?»

      – Чаю бы выпил? Хошь, что ли? Принесу; осталось…

      – Нет… я пойду: я сейчас пойду, – бормотал он, становясь на ноги.

      – Поди и с лестницы не сойдешь?

      – Пойду…

      – Как хошь.

      Она ушла вслед за дворником. Тотчас же бросился он к свету осматривать носок и бахрому: «Пятна есть, но не совсем приметно; все загрязнилось, затерлось и уже выцвело. Кто не знает заранее – ничего не разглядит. Настасья, стало быть, ничего издали не могла приметить, слава богу!» Тогда с трепетом распечатал он повестку и стал читать; долго читал он и наконец-то понял. Это была обыкновенная повестка из квартала явиться на сегодняшний день, в половине десятого, в контору квартального надзирателя.[18]

      «Да когда ж это бывало? Никаких я дел сам по себе не имею с полицией! И почему как раз сегодня? – думал он в мучительном недоумении. – Господи, поскорей бы уж!» Он было бросился на колени молиться, но даже сам рассмеялся, – не над молитвой, а над собой. Он поспешно стал одеваться. «Пропаду так пропаду, все равно! Носок надеть! – вздумалось вдруг ему, – еще больше затрется в пыли, и следы пропадут». Но только что он надел, тотчас же и сдернул его с отвращением

18

Квартальный надзиратель – полицейский, ведавший небольшим городским участком (кварталом).