Феноменология психических репрезентаций. Сергей Эрнестович Поляков

принципов естественно-научного изучения – требование объективности, то есть контроля за тем, чтобы само изучение не влияло на поведение объекта: исследователь в естественной науке выступает только как носитель научных процедур (таких как измерение, моделирование, идеализация и т. д.). …Соединение в одном лице исследователя и изучаемого объекта (то есть сознания экспериментатора и испытуемого), а также специализация в интроспекции означали, что исследователь не только влияет на изучаемый объект – он его целенаправленно формирует [с. 54–55].

      Но это требование невозможно соблюсти даже в самых «чистых» «объективных» физических экспериментах. Это тот самый принцип влияния наблюдателя на результаты эксперимента, который не смогли удалить из своих опытов в ХХ в. даже физики.

      В чем разница между внешним наблюдением и внутренним наблюдением – интроспекцией? Она заключается лишь в том, что в первом случае доступ к наблюдаемой сущности открыт многим субъектам. Во втором случае он открыт только одному. В первом случае – это психическая репрезентация чего-то внешнего по отношению к субъекту. Во втором – внутреннего. Но и в том и в другом случае предметом сознательного рассмотрения являются субъективные психические репрезентации наблюдателя, поэтому в случае «объективного» внешнего наблюдения мы имеем в результате несколько субъективных самоотчетов, а в случае «субъективного» внутреннего наблюдения – один субъективный самоотчет.

      1.1.2. Необихевиоризм

      Бихевиоризм, успешно справившийся с интроспекцией, сам через несколько десятилетий разделил ее судьбу. Тем не менее, как и в случае с интроспекцией, заявления исследователей о том, что он преодолен и остался в прошлом, – не более чем декларация. Его влияние сохраняется, и он по-прежнему определяет, хотя и не столь однозначно, как раньше, взгляды очень многих исследователей.

      Для человека наиболее очевидно и достоверно то, что явлено ему в его сознании. Об этом уже не один век говорят выдающиеся философы, поэтому удивляет упорное, достойное лучшего применения нежелание необихевиористов, которыми являются многие современные, в том числе когнитивные, психологи, принимать, например, в качестве очевидной данности факт наличия собственных психических явлений, в частности «ментальных образов». С помощью самых неожиданных приемов они пытаются заменить психические явления чем угодно: от «поведенческих реакций» и не вполне понятных, физиологически трактуемых[5] «репрезентаций» до «структур нервной системы». При этом они убеждены, что действительно отказались от бихевиоризма.

      У. Найссер (2005а), например, замечает:

      Сегодня теория научения (бихевиоризм. – Авт.) почти полностью отброшена. …Даже лабораторная крыса обратилась против своих старых друзей… [с. 21–22].

      Тем не менее сам У. Найссер придерживается необихевиористских взглядов. У российских психологов тоже существует неоправданное убеждение, что

5

Более подробно об этом см. в гл. 1.2.