Великая Парагвайская война. Вячеслав Кондратьев

1500 солдат и офицеров под командованием генерала Венцеслао Паунеро. Они ворвались в город и после упорных уличных боев, в которых погибли 62 аргентинца, выбили оттуда парагвайский гарнизон. Парагвайцы, согласно аргентинским данным (впрочем, наверняка – завышенным), потеряли до 400 человек, а группировка Роблеса на юге провинции оказалась отрезанной.

      Обмундирование аргентинских военнослужащих времен Великой Парагвайской войны

      Однако удержать город своими небольшими силами Паунеро не мог, а «Авангардный корпус» был далеко и не успевал прийти на помощь. Через день парагвайцы подтянули несколько тысяч солдат, и Паунеро решил отступить, не доводя дело до штурма и резни. 28 мая на флагштоке городской ратуши снова взвилось красно-бело-синее полотнище парагвайского флага. Однако Лопес, опасаясь, что аргентинцы повторят нападение более крупными силами, решил отозвать колонну Роблеса и сконцентрировать войска в Корьентесе.

      В течение нескольких дней полковник по какой-то причине не приступал к выполнению приказа. Позже он объяснял это тем, что полученная телеграмма с приказом выглядела двусмысленно и неразборчиво. Лопесу пришлось дублировать приказ второй телеграфной депешей, но и после этого Роблес почему-то не сразу оставил Гойю, начав отход только 7 июня. Возможно, полковник надеялся, что приказ, в конце концов, отменят, и его войска смогут продолжить триумфальный марш.

      Так или иначе, это промедление дорого ему обошлось: по возвращении в Корьентес полковника арестовали и обвинили в государственной измене. Кто-то поведал диктатору, что задержка с отступлением объяснялась тайными переговорами Роблеса с аргентинцами о сдаче его армии.

      Кроме того, полковника обвинили в непочтительном отношении к президенту, пренебрежении к национальным наградам (Роблес отказался принять присвоенный ему Лопесом орден), а также – в том, что он якобы намеренно позволил губернатору Лагранье и полковнику Соса бежать из Корьентеса.

      Первый пункт обвинения выглядит довольно абсурдно, поскольку Роблес постоянно находился на виду у подчиненных, а в таких условиях переговоры с вражескими эмиссарами невозможно сохранить в тайне. И как бы ни закончились такие переговоры, после них полковник вряд ли стал бы возвращаться в Корьентес, понимая, чем это ему грозит.

      Роблес категорически отрицал все обвинения, однако наскоро организованный военный суд по прямому указанию Лопеса приговорил полковника и его «сообщника» лейтенанта Гаона к смертной казни. Вскоре после вынесения приговора обоих расстреляли.

      Вряд ли Роблес и Гаон на самом деле были изменниками. Скорее, они просто попали под горячую руку диктатора, сорвавшего злобу за то, что его планы начали пробуксовывать. Ну и наверняка сыграли роль их неосторожные высказывания, о которых было доложено «куда следует». Как бы там ни было, Роблес и Гаон стали первыми из многих сотен парагвайских офицеров, политиков, чиновников и простых