Барон с улицы Вернон. Дуэт Олендорфа. Книга третья. Меир Ландау

тихо, – поднял её старик с пола, усадил обратно на койку и присел рядом.

      – Я хочу Вам помочь, сударыня. И потому прибыл в это заведение едва узнал о Вас, – тихо сказал старик, – но мне нужно знать кто Вы и как Вас на самом деле зовут! И самое главное, поясните мне как Вы оказались в воде! Нынче не время для купания, согласитесь?

      Катя сквозь слёзы посмотрела на старика.

      – Я не сумасшедшая и искренне не понимаю зачем меня заперли в богадельне!

      – Кто же Вы? – глянул на неё старик.

      – Моё имя Екатерина Юсля. Мы плыли на пароходе… – заговорила Катя.

      – Хорошо, Катенька, – кивнул старик, – Вы позволите Вас так называть? Ведь моя дочь старше Вас, судя по всему?

      – Как изволите, милостивый государь, – опустила взгляд Катя пряча слёзы.

      – Так Вы говорили докторам, что там было много людей? – спросил старик.

      – Там было много людей, – проговорила Катя, – там сотни людей… женщины… дети… совсем маленькие дети… моя сестра и мой брат… Я прыгнула за борт, благо было не настолько высоко. Вода была холодная и я начала тонуть, но тут этот чемодан… Я схватилась за него. А эти… – глянула она на двери, – из-за них, наверное те люди не дождались своего спасения в море…

      Старик опустил голову.

      – Но тут уже очень давно не ходят пароходы, – ответил он, – и море отсюда очень далеко. Может это был прогулочный катер?

      – И вы мне не верите… – едва не заплакала Катя.

      – Тише, не надо плакать и отчаиваться, – успокоил её старик.

      – Я хорошо знакома с одним человеком, – посмотрела на него Катя вытирая слёзы ладонью, – он поэт!

      – Поэт? – переспросил старик.

      – Да, поэт, – кивнула Катя, – конечно он не настолько известный, но он популярен в модерных творческих кругах.

      – И кто же это? – посмотрел на неё внимательно старик.

      – Владимир Маяковский! – воскликнула Катя, – тот самый футурист, который бросил вызов классикам и поэтому его много ругали в прессе. Прикажите ему написать! Он немедленно подтвердит, что я не убогая и не юродивая!

      Старик горько усмехнулся и покачал головой.

      – Ну почему же неизвестный? – тихо сказал он в ответ, – он довольно известен и популярен. Но я не могу приказать ему написать. И вряд ли он сможет помочь Вам.

      – Почему? – искренне удивилась Катя.

      – Он умер, – ответил старик.

      – Когда? – растерялась Катя и вдруг перестала плакать.

      – 14 апреля, – посмотрел на неё старик, – я соболезную Вам.

      – Позавчера? – ещё более растерянно проговорила она, – Боже мой! Буквально два месяца назад мы принимали его в своём доме, в Харькове, на Чернышевской, – она помолчала и продолжила тише, – пили вино, слушали музыку и пели песни. С нами был этот мальчик, Божидар. А Владимир, он был такой… – она снова заплакала, – какая утрата для русской поэзии!

      – Вы в Харькове, сударыня, – вздохнул старик.

      – Как