Две стороны жемчужины. Наталья Брониславовна Медведская

сердито засопела: вот гад Волков, и про грот разболтал.

      – Показала своё тайное место, а Серёжа оказался предателем, всё родителям растрепал. И вовсе он не падал оттуда, так немного оцарапался. Я часто там бываю и ничего.

      Глаза у Саши заблестели от любопытства. Ему нравились всякие секреты и тайны. Вдруг это бывшее убежище пиратов?

      – Мы же теперь друзья, покажешь грот и мне?

      Арина покосилась на круглое лицо одноклассника. Голубые глаза просительно смотрели на неё, а вихор на его макушке казалось, дрожал от предвкушения узнать что-то необыкновенное.

      – Может быть. Позже, – произнесла она, отступая от одноклассника на пару шагов.

      На перекрёстке они расстались, хоть Саша и уговаривал:

      – Нужно пройти ещё полтора квартала, тогда будет одинаковое расстояние до наших домов.

      Ещё на лестничной площадке Арина услышала из квартиры звуки ссоры – настроение сразу упало, у мамы снова начался лекарственный период, так она называла запой. Опять не будет горячей еды, папа начнёт до поздней ночи рассказывать о политике, она не сможет нормально учить уроки. Арина, стараясь не шуметь, тихо отворила дверь и пошла по стеночке. Ей почти удалось пробраться в свою комнату, когда на пороге остановил голос отца.

      – Гляди, мать, будто мышь шуршит, а это наша дочь крадётся, явно что-то натворила.

      Арина вздохнула, ей не повезло проскользнуть незамеченной.

      – Ничего я не натворила.

      – А мы щас узнаем. Давай сюда дневник, показывай тетради.

      Арина покосилась на грязный стол. Отыскав газету, положила на неё тетради и дневник. Отец пальцем, вымазанным в кетчупе, открыл дневник и, пачкая страницы, ткнул.

      – Что за фигня?

      – Звёздочка.

      – Какая ещё звёздочка, оценки где?

      – Нам пока не ставят оценок в дневник, – пояснила Арина, сдерживая боязливую дрожь в голосе. Стоило отцу заметить её испуг или малейшее недовольство, он становился придирчивым и раздражённым. Тогда ей придётся долго выслушивать его нравоучения и упрёки.

      Мать лениво полистала тетради, заметив среди четвёрок, тройку, усмехнулась.

      – А тут ставят. Дочура в тебя пошла, ни одной пятёрки.

      – Чё сразу в меня, – обиделся отец. – Я до пятого класса отличником был и красавцем.

      Арина покосилась на его сморщенное лицо. Она видела фотографии родителей в молодости – мама действительно выглядела красавицей, брат Юра на неё очень похож. Надеялась, что когда вырастет, будет такой же. Но папу и раньше нельзя было назвать симпатичным, а теперь тем более. Старшего брата Арина не помнила, он исчез, когда ей исполнилось два года. На семейных снимках он отличался от них всех, тёмный, черноволосый, с какими-то пронзительно-жгучими глазами на грустном лице.

      Арина сделала попытку убрать тетради и дневник со стола.

      – Не трожь. Я ещё не всё проверил, – отец, высоко задрав худую шею с остро торчащим кадыком, залпом выпил полную стопку водки. Крякнул, нацепив на вилку кусочек сала, закусил. – А тут у нас что?