Как до Жирафа 2. Сафари на невесту. Маргарита Ардо

себя предательницей.

      – Приеду, малышка. Только не сегодня.

      – Завтла?

      – Может быть, я постараюсь…

      – Плиежай. Я соскучилася. И мапа глустный.

      И вдруг фоном раздался бас Виктора Геннадьевича:

      – Маша, я же говорил: не бери трубку. Это взрослые должны делать! – и тут же послышалось раскатистое прямо мне в ухо: – Да! Я слушаю.

      – Здравствуйте, Виктор Геннадьевич, – пролепетала я. – Это Катерина.

      – Ах, Катерина? Ну здравствуй, – недовольно ответил он.

      – Виктор Геннадьевич, я завтра же вернусь… Или сегодня, если получится. Просто меня очень хотела видеть бабушка, а Андрюша не мог…

      – Можешь не торопиться! – отрезал старший Жираф. – Андрей в Китае. Потом летит в Москву и Питер. У нас горит расчет бюджета на следующий год. И закупки на школьный сезон. Андрей будет занят ещё долго. Поэтому Машу сегодня бабушка забирает в Сочи.

      – Не нужно в Сочи, я вернусь и с ней буду!

      – Всё уже решено без тебя. Веселись.

      Сказано это было так, будто мне предлагалось с задорными песнями зарубить себя бензопилой, лично упаковаться и зарыться в песочном кургане.

      – Я поняла. До свидания, Виктор Геннадьевич.

      – До свидания.

      Я положила трубку и совсем сникла. У них всё решено. Вспомнилось Андрюшино: «Моя семья, мой бизнес, мой ребёнок». Да, наверное, я и сама виновата. В английском есть такое выражение “overreacted”, то есть прореагировала с избыточной эмоциональностью. Но мне же правда было больно! А теперь ещё больнее – показалось, что за сутки меня вычеркнули из жизни, будто я и не существовала. Все, кроме Машеньки…

      Я сглотнула слёзы. И ведь сердце подсказывало, что я рано радовалась. Пожалуй, вообще радоваться – опасно. И желать быть счастливой тоже. Я поводила пальцем по кофейной гуще на матрасе. Она больше не веселила. Я резко встала, пошла в ванную, закрылась там. Включила на полную воду и разревелась от души. Сидела и запойно ревела, даже не сразу расслышала стук в дверь.

      – Кати, хороший мой! Ты там не утонул? – прогромыхала за дверью бабушка.

      – Всё хорошо, – соврала я.

      – Тогда выходи. Завтракать будем. Или уже обедать.

      – Я скоро. Сейчас, бабушка.

      Вытерла слезы, умылась холодной водой, привела себя в порядок. Нос в зеркале покраснел, дыра в груди стала ещё больше. Я улыбнулась резиново, пригладила ещё раз волосы. Открыла дверь и прошла в гостиную.

      – Ай, не хорошо врать бабушка! – выдала мне бабушка Алико, едва увидела меня. – Ты почему опять плакал?

      Я моргнула.

      – Опять?

      – От вина плакал. Сегодня плакал. Что такое? Тебе плохо у бабушка Алико?

      – Нет-нет, всё хорошо.

      Бабушка цокнула языком, снова ткнула пальцем в потолок и покачала головой. Пауза была неприятной. Из открытого окна доносились свежие запахи сада и, казалось, что где-то за забором море. Я думала секунд десять, а потом решила: а, и ладно, расскажу всё, как есть. Чтобы эта прекрасная женщина не чувствовала себя обманутой и не гордилась мной больше. Зачем? И эта радость всё