Как до Жирафа 2. Сафари на невесту. Маргарита Ардо

громом сговаривалась:

      Ты греми гром, а я дождь разолью…[4]»

      Обычно мало кто ожидает баса из моего неспортивного тельца, вот и грузинские родственники замерли и расширили глаза. Но меня это только подстегнуло. Я провела рукой вокруг себя, как героиня былинных сказок, и продолжала:

      «Выйдут де-евки по ягоды…»

      Кажется, здесь девки туда не ходят… Судя по лицам. Или не девки, или ягод нет. Ну ничего, есть же кизил, хурма, мандарины, чурчхела в конце концов… Я изменила слова на ходу, и меня было уже не остановить. На крыльях вдохновения и всех винных парах я с разгону перешла на припев на верхних октавах, распевая и за оркестр, и за Леля, и даже слегка пританцовывая. Жаль, песенка была короткая, душе не хватило.

      Не успела ошеломлённая родня оправиться и начать хлопать, как я подняла руку и сказала:

      – Минутку. А теперь из современного. А то решите, что я старой бабушки кафтан…

      – Какой кафтан? У меня нет кафтан, – удивилась бабушка Алико.

      – Будет, – заверила я её. – Я умею шить, хоть и не люблю.

      Поклонилась направо-налево, и помогая себя руками и раскачиваясь под проигрываемый в голове аккомпанемент, я начала любимого Кипелова.

      «… свободна стану я

      От зла и от добра…»

      «Я свободен!»

      Потом без паузы перешла на знаменитый дуэт из «Призрака оперы» в версии рок-группы «Nightwish», выступая и за Кристину, и за призрака, играя их в лицах. Душа у меня развернулась. Глаза родственников увеличились. Наверное, удивлялись, что я такую длинную арию наизусть знаю.

      Музыкального сопровождения не хватало, но я очень ритмично помогала себе руками. Мне было хорошо, и я разошлась вовсю, а на завершающих аккордах партии Кристины на верхних нотах так дала мощи, что кто-то охнул, дедушка Вахтанг зажал уши и, покачнувшись, отсел от стола на диванчик у стены, бабушка Алико крякнула, пустые бокалы на подносе официанта лопнули разом. Ой…

      Я тотчас прекратила петь и сказала обычным голосом:

      – А у вас веник есть? Я подмету.

      Мне никто не ответил. В гробовой тишине семейство Кавсадзе взирало на меня ошарашенно. Может, лучше было Металлику исполнить? Но глянув на замершие лица, я сообразила:

      – К следующему разу я «Сулико» выучу, обещаю.

      – Ва-ай, какой молодец! – проговорила, наконец, бабушка Алико и начала хлопать.

      – Только микрофон мы тебе не подарим… – произнёс с улыбкой дядя Уго.

      И остальные ожили. Зааплодировали недружно, заговорили. Дедушка Вахтанг отнял от ушей сухие ладони и с опаской взглянул на меня. Душа рвалась продолжить праздник, но привычка вести себя прилично заставила поклониться и сесть обратно на стул. Хотя так и подмывало вскочить и продолжить. Я в сад могу выйти для безопасности. Бабушка причмокивала и качала головой, что-то важно говоря на грузинском окружающим. Хвалила, видимо.

      Я и не то ещё умею! Жаль, веника мне никто не дал. Зато подложили шашлыка в тарелку и сказали:

      – Очень хороший закуска! Кушай,

4

Третья ария Леля из оперы «Снегурочка» Римского-Корсакова